Читаем Личный ущерб полностью

Еще недавно пригородную зону Глен-Эр занимали кукурузные поля, но появился шустрый бизнесмен, быстро застроивший одно из полей шикарными особняками. Их сейчас здесь насчитывалось несколько десятков. Населяли эти особняки богачи вроде Робби, не стесняющиеся демонстрировать свое состояние. На подъездных дорожках виднелись огромные дорогущие автомобили, а крыши домов украшали спутниковые антенны сложной конструкции. Дети обитателей этого пригорода наверняка были избалованные, достаточно посмотреть на баскетбольные площадки, какие родители устроили для своих чад на участках. С великолепными акриловыми щитами и специальными приспособлениями для спуска и подъема колец.

Ивон никогда не завидовала богатым. Вот взять хотя бы сестру, Меррил. Ее муж Рой был старшим администратором крупной фирмы. Колесил по всему миру и деньги приносил домой, казалось, чемоданами. Но вряд ли это делало сестру счастливее. Фешенебельные клубы, мода, необходимость все время соответствовать какому-то уровню. Такую жизнь Ивон жизнью не считала.

Каждое утро Робби влезал в свой «мерседес» неизменно жизнерадостный, как здоровый ребенок. Он развлекал Ивон болтовней, а она сидела сонная, насупившись. Из-за его баловства с судьей Меджик теперь ей приходилось вставать на час раньше.

Робби направлял машину в сторону, противоположную офису, к частной клинике-интернату для престарелых, которая находилась в нескольких милях от его дома. Пока он общался с матерью, Ивон читала газету, откинувшись на спинку сиденья, с удовольствием вдыхая аромат дорогой кожи. Это был настоящий полноценный отдых. Но однажды Робби вздумал пригласить ее с собой.

— Пошли, познакомишься с моей мамой.

Робби просто не представлял, что Ивон может отказаться увидеть его мать. И был прав. Ей очень хотелось посмотреть на женщину, родившую такого человека.

У миссис Фивор после инсульта, случившегося в прошлом году, парализовало почти всю левую половину тела. Нога совсем не действовала, а рука только чуть-чуть. Говорить она уже могла и использовала это на сто процентов. Порой Робби очень хотелось, чтобы мать немного передохнула. До болезни миссис Фивор жила в доме без лифта на втором этаже. В этой квартире вырос Робби, здесь все было дорого, напоминало о детстве сына, но вернуться сюда для нее было невозможно. Он хотел, чтобы мать жила с ним, но она даже слышать об этом не желала, мол, с него достаточно Лоррейн. После долгих дискуссий сошлись на частной клинике-интернате. Робби рассказывал, что для этого ему пришлось надорвать глотку, но зато теперь все более или менее в порядке.

Они застали Эстелл Фивор в мягком кресле, одетую и готовую к завтраку, который должны были скоро подать. На стене напротив висел телевизор, и она пыталась следить за происходящим на экране, вытягивая голову на манер черепахи. Левая рука безжизненно свисала, а здоровой миссис Фивор поддерживала массивные очки в черной оправе, будто это могло улучшить зрение. Судя по уровню звука, со слухом у нее тоже были проблемы. Миссис Фивор заметила их присутствие, только когда Робби подошел почти вплотную. Увидев сына, она вскинула правую руку, а затем, собравшись с силами, смахнула на колени очки.

— Робби! — Миссис Фивор припала к нему, обняв здоровой рукой за плечо. Через некоторое время ее затуманенные черные глаза нашли Ивон.

Он представил новую помощницу. Чтобы объяснить, почему они вместе, сказал, что заехали по дороге в суд. Рот матери слегка скривился. Она, конечно, не поверила, но осуждать сына не стала.

Робби посмотрел на Ивон:

— Правда, мама выглядит замечательно?

На самом деле миссис Фивор выглядела ужасно. Старая, лицо в глубоких морщинах, скрыть которые макияж не мог, под подбородком многочисленные складки. Но, несмотря ни на что, она продолжала усиленно заниматься своей внешностью. Робби рассказывал, что раз в неделю мать посещают маникюрша и стилистка, и сейчас Ивон имела возможность полюбоваться на результаты их работы. Невероятный оттенок оранжевого, в который были выкрашены волосы миссис Фивор, а также начинающий отслаиваться ярко-красный лак на ногтях только подчеркивали согнутую спину, старческие пигментные пятна и судорожный кашель. Разглядывая миссис Фивор, Ивон не верила, что когда-то эта женщина была привлекательной. Ястребиный нос, искусственные зубы, и яркая губная помада ситуацию не улучшали. Но то, что миссис Фивор воли не занимать, было видно.

Эстелл отмахнулась от комплимента сына:

— Я все это затеваю только для него. А для кого же еще? Ведь меня здесь больше никто не видит.

Робби продолжил бурно восхищаться стремлением матери следить за собой и снова намекнул Ивон поддержать его, что она и сделала, хотя боевую раскраску у дам в принципе не одобряла. Ей казалось нечестным представать перед людьми в более привлекательном виде, чем тебя создал Бог. Ее собственная прическа сейчас далеко не идеальна, а макияж от Элизабет Ардан едва заметен. Ногти Ивон покрывала бесцветным лаком.

Перейти на страницу:

Похожие книги