Личный ущерб

Ивон стояла перед зеркалом в небольшом холле и ощупывала плечо. В уик-энд придется посетить массажный кабинет. От этой мысли повеяло какой-то надеждой. Вспомнилась приятная истома после занятий в спортзале, служивших ей бальзамом от скуки. С понедельника по пятницу расписание было примерно одинаковым. Сначала работа, потом Робби высаживал Ивон у дома, и она шла в спортзал. На обратном пути покупала продукты, которые можно разогреть в СВЧ-печи. Остаток вечера Ивон проводила за стиркой, смотрела спортивный канал и диктовала на микрокассету отчет за день, она прятала ее в специальное отделение дипломата, застегивающееся на молнию. На следующее утро она под каким-нибудь предлогом заходила в офис Джеймса Макманиса и передавала ему кассету. И так постоянно.

А вот уик-энды Ивон не любила, потому что девать себя было совершенно некуда. По воскресеньям она звонила матери или сестре Меррил из автомата. Причем дважды использовать один и тот же категорически запрещалось. Порой приходилось отъезжать за несколько миль от дома. Лучше подходил аэропорт. Там хороший обзор и можно легко проверить, нет ли «хвоста». Через месяц Ивон позволят встречаться вне работы с кем-нибудь из агентов из офиса Макманиса. Но сейчас ей предстояло провести вечер одной. Она собиралась пойти в спортбар, расположенный в нескольких кварталах отсюда, посмотреть игру на Суперкубок и попить безалкогольного пива. «Ничего, справлюсь, — говорила она себе. — Ведь справлялась же прежде».

Ивон смотрела в зеркало. Прошло почти два месяца, а она по-прежнему себя не узнавала. Контактные линзы — это еще ничего, их и прежде приходилось надевать во время выполнения задания. А вот макияж… прическа, крашеные волосы. Все это было настолько противно, что у Ивон даже подгибались колени. Нет, она не была дурнушкой. Однажды, когда ей было одиннадцать лет, она услышала разговор матери и Меррил в прихожей. Они собирались в церковь, кажется, на Пасху. «Правда, она хорошенькая?» — спросила Меррил. «Наверное, — ответила мама и вздохнула. — Только какая-то непримечательная». Не то что красавица Меррил, которая уже дважды выходила в финал конкурса «Мисс Колорадо».

В дальнейшем эта непримечательность ей очень пригодилась, поскольку была одним из основных требований, предъявляемых к агентам. Она уже привыкла к ней, и вдруг ее заставили ходить накрашенной и расфуфыренной.

Ивон вспомнила схватку с Фивором и поморщилась, как от боли. Закрыла глаза на несколько секунд, а когда открыла, снова посмотрела в зеркало. Толстый слой пудры на щеках, фальшивый румянец… А глаза, зеленые от природы, казались сейчас узенькими и темными. «Зачем я согласилась? — спрашивала она себя, щурясь от нестерпимо яркого света. — Почему это назначение, прежде казавшееся ответственным и почетным, сейчас наводит уныние?» Ивон знала ответ на вопрос, который ей задал Макманис в Де-Мойне. Она сознавала, почему с такой радостью приняла назначение, а теперь чувствует себя подавленной.

Да потому, что ей тридцать четыре года, и все лучшее у нее, видимо, в прошлом. Так, во всяком случае, думают об этом возрасте некоторые, и у Ивон нет оснований с ними спорить. У нее была работа. Солидная. Был кот. Были братья, сестры и их дети. Были церковь по воскресеньям и репетиции хора вечером по четвергам. Но иногда она просыпалась ночью и долго не могла уснуть. Сердце сжималось от смутной тревоги: то ли что-то приснилось, то ли еще что. И вдруг Ивон осеняло: жизнь идет, и совсем не так, как нужно… А вскоре возник телетайпный листок от заместителя начальника управления, и сердце затрепетало от радостного предчувствия. Она рассматривала депешу — прописные буквы, сокращения, язык ФБР, — и каждое слово прочно впечатывалось в сознание. Важное задание. Приключение. Шаг вперед, а не назад. И самое главное: от шести месяцев до двух лет. Возможно, навсегда. Шанс изменить жизнь.

Февраль

10

В беседах с Робби я признавался, что присутствие в списке взяточников Сильвио Малатесты меня удивляет. Когда я председательствовал в коллегии адвокатов, он работал в одном из комитетов и представлялся мне знающим и добропорядочным юристом, правда, немного не от мира сего. Перед тем, как занять судейское кресло, Малатеста долгое время преподавал гражданское право на юридическом факультете местного университета, альма-матер Робби, и часто обсуждал со студентами какое-нибудь необычное дело, рассматриваемое в Апелляционном суде. То, что судьи берут взятки, меня не удивляло, но этот… Робби уверял, будто характер и внешность роли не играют. Берут лишь немногие, но кто именно, утверждать наверняка нельзя.