Личный трофей опального генерала-1

— Когда отпустят, — пожал плечами телохранитель. — Через час, а может, и утром…

Бек приехал домой поздно вечером и, невзирая на обиженные лица сестер, сразу шагнул к себе. Шалым взглядом уставился на Асисяя. Где?

Тот кивнул в сторону его собственной спальни, где на кровати, даже не сняв покрывало, спал его сын, уткнувшись носом в бок матери. Кирсанов застыл на секунду. Никогда еще эта комната не казалась ему уютной: горел небольшой торшер, раскидывая по стенам и потолку затейливые блики. Два человека, внезапно занявшие все мысли и окружающее пространство, спали в обнимку. Маленькая ручонка обнимала тонкую руку с кольцами и маникюром. А сама Александра, в розовой майке и тренировочных штанах, с растрепанными волосами и босыми ногами, казалась домашней и до боли родной. Кирсанов засмотрелся на узкие изящные ступни с высоким подъемом, на маленькие ноготки, накрашенные красным лаком, и понял, что пропал. Ни к одной другой женщине в целом мире он не испытывал подобного. Обычно брал все, что предлагали и до чего мог дотянуться сам. Но в случае с Александрой хотелось отдаться самому. На веки вечные.

«Если я их потеряю, — подумалось ему, — пропаду!»



Мало отдавая себе отчет в происходящем, Бек наклонился над Санькой, крепко спящей в его постели, и чуть слышно коснулся губами ступни. И даже сам обалдел от своего поступка. Кирсанов поспешил выйти из спальни, как услышал какое-то шевеление сзади. Он обернулся, моля всех богов, чтобы Александра не поняла, что произошло. Но ошибся. На кровати сидел сонный Лешик. Увидев отца, мальчик пожаловался:

— Папа, я хочу писать!

Глава 11

Александра проснулась внезапно. Будто кто-то толкнул невзначай. Словно потеряла что-то и только сейчас опомнилась, очнулась от безмятежности. Сонным взглядом она обвела комнату. И не сразу поняла, где находится.

«Кирсанов», — простонала она, бездумно уставившись на разноцветный абажур торшера, выполненный в стиле тиффани. Абсолютно чужеродный предмет в аскетичной спальне. На изящной бронзовой ноге, с тонкими прожилками, закрученный спиралью, будто раковина моллюска Наутилус. Маленькие квадратные стеклышки, идеально подобранные по цвету, наполняли комнату мягким светом, и казалось…

Александра повернулась к Лешику и оцепенела на мгновение. Потом подскочила и бросилась вон. Паника накрыла ее с головой.

«Подожди, — самой себе приказала Санька. — Ну не могли же его украсть. Слава караулит у двери», — постаралась она успокоиться и, выскочив в холл, застыла на месте. Хваленый телохранитель Кирсанова испарился куда-то. Она силилась, чтобы не закричать.

«Еще примут за психопатку, — мысленно усмехнулась она, чувствуя, как мороз пробирается под кожу. — Но куда бежать, твою мать! Где Лешик? Где вообще сам Кирсанов?»

Пришлось заставить себя вдохнуть и выдохнуть. Всего лишь несколько секунд, а мозги прояснило. Александра прислушалась и в полной тишине квартиры едва различила какой-то бубнеж. Сквозь закрытые двери слышался бас генерала и тоненький голосок его сына. Она снова прошла под аркой, отделяющей гостевую зону от приватной, и понеслась по полутемному коридору. И пробежав мимо нескольких комнат, увидела чуть приоткрытую дверь в кабинет. Остановилась, выровняла дыхание и только потом, постучавшись, вошла. И даже охнула от неожиданности. В массивном кресле с подставкой для ног полулежал Сергей Юрьевич Кирсанов и показывал что-то ужасно интересное в толстом цветном альбоме примостившемуся рядом Лешику.

— Мама, — закричал дорогой сыночек, подпрыгивая. — А мы с папой смотрим книгу про ваар… вуор… — И подлетев к матери, обнял за колени.

— Вооружение, Алексей, — поправил Кирсанов, в тот же момент оказавшись рядом. Он заглянул Александре в глаза, где еще, по всей видимости, плескалась тревога, и, убрав назад никому не мешавшую прядь, пробурчал удивленно — Ты чего испугалась, Сань?

Она хотела на него заорать, устроить самую настоящую истерику, расцарапать лицо, влепить пощечину. Но, честно говоря, Санька точно знала, что даже завизжать не сможет. Во-первых, из-за опасения напугать Лешика, а во-вторых, какой толк в крике? Нормальный человек услышит и негромкую речь, а идиот ничего не разберет, хоть кричи на него, хоть бей. Только свои нервы потратишь.

— Сань? — снова позвал Кирсанов и привлек ее к себе. — Ты что?

— Все нормально. Я сейчас, — прошелестела она одними губами и, аккуратно освободившись из его объятий, шагнула назад, в темный коридор. Запрещая себе разрыдаться. При нем. При сыне.

Остановилась лишь на секунду, пытаясь сориентироваться, как побыстрее найти санузел. Но крепкие руки Кирсанова не позволили уйти. Он снова обнял ее и пробубнил чуть осуждающе:

— Испугалась, что я сына у тебя отберу? Эх, ты!

Александра подняла на него глаза, всмотрелась в лицо, озарившееся мальчишеской улыбкой, и сама не поняла, как разревелась. Глупо, по-бабьи, но так горько.

— Сань, — прошептал на ухо Кирсанов. — Поплачь немножко, девочка. А потом поговорим, ладно?

Она всхлипнула, понимая, что выглядит дура дурой, и отстранилась от Кирсанова. Поинтересовалась негромко: