Личное дело сыщика

– Видишь эту девочку? Сережки, что были на тебе день назад, принадлежали ее матери. Девчонка в поисках средств продала их или обменяла на дозу кокаина. Ее отец и мать не видели ее уже больше двух месяцев. Кто он, Надя? Кто?

Гуров понимал, что она уже готова назвать имя. Полковник решил дожать:

– На полу гримерной был белый порошок, кокаин. Кто принес наркотики? Тот, кто убил Нелли, да? Это Маревский? Или кто-то из его окружения?

– Лева, скажи мне, почему ты, такой правильный, такой красивый, сильный, умный, копаешься в чужом дерьме?

– Кто он?

– Он мой бывший любовник, Лева, он втянул меня в это дело и очень долго внушал, что обратного хода нет.

– Имя, – четко произнес Гуров.

– Геннадий… Андронов.

На секунду Гуров оторопел. «Ни хрена себе жизнь выдает коленца», – подумал полковник.

– Как же ты с ним… – наконец пришел в себя Гуров. – Он вроде молодой мальчик, ты…

– Чему удивляться, Лева? Живем один раз. Он сам подошел ко мне, сам, понимаешь? Ну неужели я буду упираться? Его, конечно, с тобой не сравнишь, но уж когда одна живешь… чего ж выбирать-то.

Приехали эксперты.

Когда указания были розданы, полковник вернулся к свидетельнице номер один.

– Откуда ты знаешь, что это он?

– Кому же еще, Лева? – Теперь она смотрела на него с щенячьей преданностью в надежде на то, что он защитит ее от всех напастей. – Он же видел меня с тобой. В тот день, когда мы ходили смотреть репетицию, он был в спорткомплексе. Он следил за мной, а сегодня, когда я вернулась домой после твоего допроса, он сидел у меня, разговаривал с моей матерью. Показался ей воспитанным молодым человеком. Не шумел, не кричал, все плавно выспрашивал, стучала я или нет. Он знает, Лева, кто ты и чем занимаешься. Откуда?

– Старая история, – быстро ушел от ответа Гуров.

Она схватила его за рукав пиджака и, уткнувшись, зарыдала.

– В этом борделе есть успокаивающее? – поинтересовался Лев Иванович.

– Посмотри в шкафчиках, я не знаю, – прошептала она, стараясь взять себя в руки.

Полковник стал открывать один ящичек за другим. Ему не повезло. Пришлось налить банальной водички.

Спустя десять минут Надежде стало лучше, а Гуров обдумывал полученную информацию.

Надя оказалась обычным человеком: она сказала Андронову, что Нелли назвала его имя в милиции. Тем самым она надеялась отвести от себя гнев Гены. Этого оказалось достаточно для того, чтобы подписать танцовщице смертный приговор. Свалила все на плясунью. Поллуднева утверждала, что любую из девочек, выступающих в группе Маревского, Геннадий мог пригласить в эту квартиру. Поскольку все танцовщицы сидят на игле, их было нетрудно контролировать и подкладывать под любого мужика.

Наибольшую прибыль передвижной бордель получал от заграничных турне. Там девочки раскручивали богатых клиентов и отдавали часть прибыли Петрову и покойному Боре, которые уже в свою очередь передавали Андронову.

– После того как Гена со мной познакомился, – она сглотнула слюну, – он стал все чаще и чаще повторять, что он настоящий мужчина и что я должна быть рада тому, что он выбрал меня из тысяч других. Я воспринимала все эти разговоры как юношеский максимализм. Он был довольно средним любовником, но ухаживать умел. Правда, однажды ночью, а ночевали мы здесь, я проснулась от ощущения приближающегося ужаса. Он стоял голый в дверях с длинным кухонным ножом в руке.

Я спросила, что он делает.

Гена смутился, пожал плечами и сказал, что решил попить чаю и сделать бутерброды, а мною он просто любовался.

– На нож можно взглянуть?

Она подошла к тумбочке, где в выдвижном ящичке лежали ложки, вилки и ножи. Покопавшись немного, она сообщила, что того ножа нет.

– Вы прекратили свои отношения?

– С ним ничего прекратить нельзя. Если только он сам этого не захочет.

– Почему ты не пошла в милицию, не рассказала обо всем?

– Не так уж я много и знала. Девчонки – наркоманки, они же проститутки. Вот и все.

– Как ты это узнала?

– Вначале он попросил меня съездить с одной девочкой из группы, проводить ее до квартиры, тогда я еще не знала, что проститутка едет к клиенту. Я проводила девочку, забрала деньги у мужчины, передала их Андронову. Гена остался доволен. Спрашивал, не страшно ли мне было. Из пятисот долларов он отдал мне тридцать и спросил, не хотела бы я таким образом подрабатывать время от времени. Я согласилась.

– Это он подарил тебе серьги?

– Да.

– Ты знала, чьи они?

– Нет.

– Что случилось с Анной? Она была проституткой?

– Нет.

– Но ей предлагали?

– Наверное.

– А Нелли?

– Насколько я знаю, она хотела очень много за свою работу. Гена был недоволен ею.

– И убирал тех, кто его не устраивал. Закармливал наркотой до смерти. Как он тебе доверил все свое хозяйство? Он шантажировал тебя?

– Откуда ты знаешь?

– Опыт, – Гуров принял позу профессора: заложил руки за спину, чуть нагнулся вперед, одновременно поднимая вверх подбородок, – такой бизнес первому встречному не доверят. Чем он тебя удерживал?

Она замялась, но, решив, видимо, что, сказав "а", надо говорить и "б", чистосердечно призналась: