Личное дело сыщика

– Похоже, наркоманке ввели большую дозу наркотиков, – сказал Гуров, не забыв представиться. – Она мне нужна живой, доктор.

Врач, у которого мешки под глазами были, видимо, вещью хронической, посмотрел на Гурова как на идиота.

– Я сделаю все, что смогу.

Бабушка не знала, что ей теперь делать. Она стояла в углу и шамкала беззубым ртом. Тем временем «шмель» приложил к груди Лизы фонендоскоп.

– Вы что, один?

– Так получилось. Давно она в таком состоянии?

– Закрыла глаза минут пять назад.

– Помогите мне спустить ее.

– Есть шанс?

– Да. Вы знаете, что ей ввели? – осведомился доктор, беря девочку за ноги.

– Шприц на подоконнике, потребуется время, чтобы определить, что там было.

Мужчины вынесли прикрытое пледом безжизненное тело в коридор и, спустившись на лифте, вскоре оказались на улице.

– Знаете, полковник, – пропыхтел доктор, – не будь вы силовиком, я бы и не подумал тащить эту девочку на себе.

– Знаю, доктор.

Когда Лизу положили в машину, Гуров отдал врачу стольник, попросив, чтобы девочку как можно быстрее доставили в больницу.

– Вы какой-то не простой полковник, но на то, чтобы сделать все необходимое, нужна не сотня, а как минимум тысяча.

Гуров согласно кивнул и отдал полторы.

– Наши шансы растут, – сообщил доктор, прыгая в кабину и командуя водителю: – Заводи.

Садясь к Анатолию Ивановичу, сыщик попросил следовать за «Скорой».

Машины развили большую скорость и неслись, не обращая внимания на светофоры.

«Видимо, доктор поделился с водителем», – подумал Гуров, надеясь, что наркоманку откачают в Институте Склифосовского, а именно туда, судя по выбранному маршруту, направлялась «Скорая».

Как только машины остановились перед институтом, Гуров выпрыгнул по-молодецки из «Волги» и подбежал к белой машине с красной полосой, из которой проворные санитары уже вытаскивали Лизу.

Доктор смотрел не отрываясь на работу санитаров, затем, когда они скрылись в здании, пошел следом, бросив на прощание полковнику:

– По-моему, в нашей стране за продажу наркотиков надо вводить смертную казнь. А вы как думаете?

Гурову не пришлось долго ждать. Лиза умерла, не приходя в сознание.

У него на глазах убили еще одного человека, который мог внести ясность в дело о пропавшей Анне. Или это совпадение, во что с трудом верится, или некто ведет с ним игру, как кот с мышкой.

Откуда могла произойти утечка? Как мог узнать убийца, что он занимается этим делом? Куча вопросов – и ни одного ответа.

Гуров надеялся, что эксперты поработают на квартире у Лизы и выскребут все, что можно. Содержимое шприца сейчас интересовало его больше всего, но для того, чтобы получить ответ, нужно было ждать. А кто сказал, что у него есть время?

Сев на лавочку во дворе Склифа, Гуров отмотал назад и вернулся к информации о том, что Анна искала место на сцене. Пусть не самое хорошее, но все же разъезды по стране, а может, и зарубежные поездки плюс полная независимость от папы. Последнее, как понял Лев Иванович, было основной причиной всех фортелей Анны.

За деньгами к папе она приходила редко, брала мало, значит, как-то крутилась, хотела найти свое место в жизни.

Начала она с Саввы, нахамила, куда подалась дальше?

Тяжело будет разговаривать с бабушкой. Внучку она любит и не знает, что той больше нет. Выдержит ли бабуля известие о смерти?

Мучаясь над дилеммой «говорить или не стоит», Гуров возвращался к убеленной сединами старушке.

– Что там с Лизой? – тут же спросила она, не пряча слез, текущих по морщинистым щекам.

Полковник тяжело вздохнул и взял в свои большие ладони ее сухонькие руки.

Баба Зоя поняла. Она пошатнулась, и полковник едва успел подхватить ее.

Глядя на тяжело дышащую бабушку, Гуров жалел о том, что не разыграл спектакль и не отсрочил известие о смерти.

«Снова „Скорую“?» – пронеслось в голове. Но тут баба Зоя открыла глаза, и слезы полились у нее из них непрерывным потоком. Плакала она бесшумно. Гурову показалось, что плачет время.

– Где ее личные вещи? – спросил полковник немного погодя.

Бабушка поднялась и подошла к старому платяному шкафу. Достала большую и, как показалось Гурову, легкую картонную коробку из-под пылесоса «Уралец», доверху набитую тряпками.

Так как в комнате не было стола, Гуров высыпал все на пол.

Разгребая кучу из платьев, лифчиков и трусиков, Гуров откладывал в сторону то тюбик помады, то очки от солнца, то дешевые колечки или серьги.

– У нее была сумочка? – Гуров изучал этикетки на коротеньких платьицах.

Баба Зоя принесла крохотную косметичку и, утирая слезы, передала полковнику.

– А почему так мало вещей? – Лев Иванович полагал, что даже девочкам на заднем плане платятся некие деньги, обеспечивающие нормальное существование.

– Она все продала. Ей не хватало на лекарство.

Гуров понимающе кивнул и продолжил осмотр.

«Баба Зоя, баба Зоя, знала бы ты, какое лекарство покупала твоя внучка. И правда, какое? Кокаин, героин, LSD? Скорее, кокаин. Дешево и сердито», – предположил Гуров и извлек из крохотного карманчика длиннополой юбки небольшой прямоугольничек с наклеенной на него фотографией Лизы. Абонемент в бассейн.

– Внучка купаться любила?