Личное дело соблазнительницы

— Мой дом всего в двадцати метрах от изгороди, окружающей нашу фирму. Нам даже не придется брать такси, — быстро-быстро, словно боясь передумать, зашептала Надежда громко, не сводя с него глаз.

— Я на машине, — таким же громким шепотом перебил ее Вешенков, встал с кресла, схватил ее за запястье, оказавшееся нежным и прохладным на ощупь, будто мрамор. — Едем?

— Едем…

Глава 17

— А знаешь, этот Стаселько ведь запросто мог убить Сергеича. — Надежда прильнула к боку Вешенкова, уютно приткнув свою голову у него под подбородком.

— Почему? — сонно отозвался тот, изо всех сил удерживая проклятый зевок, от которого просто челюсти сводило.

У него подобной уверенности пока не было, но мнением близкого окружения своих подозреваемых Артур Всеволодович никогда не пренебрегал.

— Ну, ну, Надюш. Говори!

Вешенков осторожно коснулся кончиками пальцев ее светлых волос и зажмурился в темноте от небывалой нежности к этой чужой женщине.

Надо же, подумал он, не доведи его Лялька с тещей до белого каления, он бы в жизни не решился на такой поступок.

Чтобы вот так спонтанно, безбашенно, через час после знакомства и сразу в постель! Такой прыти от себя он точно не ожидал. Да и от нее тоже. Она производила впечатление женщины, которая…

Хотя о чем это он, господи?! Достаточно было того, что она просто производила впечатление, а все остальное просто нравственный хлам, который ни до чего хорошего не доводит. Его вон довел — зеркала начал крушить ногами.

— Понимаешь, Сергеич взял крепко этого Юру за одно место. Тот, по слухам, был просто в ярости. Думаю, наш особист его раскусил, ну что именно он Алису тиранил, — счастливым сонным голосом пробормотала Надежда и, не удержавшись, поцеловала левый сосок Вешенкова. — И Сергеич наш, опять же по слухам, на площадь кинулся раскрывать глаза Соловьевой. Вроде встреча у них там была, что ли, назначена.

— Откуда знаешь?! — Артур приподнял голову и попытался в темноте разглядеть выражение ее лица.

Не уловил, только контур растрепавшихся волос и голые плечи.

— Так Наталья, наш новый секретарь, мне сказала. Говорит, сначала Соловьева звонила, все выспрашивала. Потом Наталья же снабдила Алису всеми контактными телефонами Сергеича. Тот вроде очень просил связать его с ней. И стоило им переговорить, как особиста с работы словно ветром сдуло.

— А Наталье он не сказал, куда поехал?

— Не знаю, — огорчилась Надежда, изо всех сил старающаяся быть ему полезной. — Я не спросила, а она промолчала.

— Так каким же тогда образом Юра смог узнать о готовящемся свидании? Ты же говорила, что он в этот день взял отгул, намереваясь вести Соловьеву в загс?

Вопрос Вешенков задавал скорее себе, чем Надежде, задавал, чтобы вслух проработать версию о причастности Юрия к убийству на площади. Когда вот так вслух, и думалось и складывалось у него все гораздо быстрее и удачнее.

— Могла Наталья твоя Юрию сообщить об этом? — Это Вешенков снова говорил сам с собой.

Но Надежда неожиданно оживилась.

— А ведь могла, Артур! Еще как могла! Она на этого Юру глаз положила с первого дня, как только он к нам пришел. А когда тот перед Соловьевой начал хвостом мести, Наталья просто из себя выходила.

Выйдешь! Как не выйти!

Эту Наталью Вешенков помнил смутно, но и то, что помнил, ему не особо нравилось. Что-то несимпатичное, конопатое, с ярко-выраженной завистью в глубоко посаженных глазах.

Какая из нее конкурентка рыжей Алисе? Никакая! Юра же не слепой. Вот попал мужик, так попал из-за любви.

И снова Вешенков пожалел юриста, пожалел просто по-мужски, из солидарности.

— И потом они могли подолгу, запершись, у него в кабинете сидеть. Наташка выходила оттуда с жутко довольной физиономией.

Надежда смутилась, вспомнив, как втайне завидовала некрасивой Наталье.

Надо же, думала она, наблюдая ее реверансы перед Стаселько Юрием, даже такой неинтересной, и то повезло. Что же на ее долю никого не выпало? Хоть на час бы, хоть бы минут на двадцать…

А вот как вышло! Так вышло, что вспоминать без стыда невозможно просто.

Их ведь словно волной вышибло из ее кабинета. И понесло потом по коридору, а потом и к его машине. Они даже не говорили почти по дороге, все ускоряя и ускоряя сначала шаги, потом скорость. Артур нарушал все мыслимые и немыслимые запреты, обозначенные знаками на обочинах. Стискивал зубы, покусывал губы и торопился, торопился, торопился…

Она тоже торопилась. Бежала вверх по лестнице, почти не глядя себе под ноги. Потом трижды уронила ключи от квартиры на пол, а перед этим все не могла их отыскать в сумочке. И все боялась, что вот сейчас они войдут к ней домой, и… все изменится в худшую сторону. Что-нибудь возьмет и случится. Либо он передумает, либо вспомнит о каком-нибудь неотложном задании, где его заждались, либо кто-нибудь обязательно не вовремя ему позвонит.

Позвонили ведь, черт, так некстати!