Лич, который взрывает воздушные замки

Никогда не знаешь, что за предыстория жизни у обычного человека. Сложно предсказать, что взбредёт ему в голову, как именно он отреагирует на какое-либо событие, а вот боевая платформа отреагирует однозначно — логично, эффективно, быстро. Вот от этой логичной, эффективной и быстрой реакции уже можно отталкиваться, то есть можно делать какие-то прогнозы.

Вся специфика уникальных личностей, дающая этой захаровской доктрине право на жизнь, заключается в том, что логичный, эффективный и быстрый ответ, увы, не всегда является правильным.

На поле боя встречаются десятки тысяч переменных, которые невозможно предсказать, а если условный противник, применяя какие-либо выработанные для этого средства, способен точно предсказать все возможные реакции твоей боевой единицы, ему будет гораздо легче её уничтожить.

Поэтому Захар считает, что будущее на поле боя за рубедо-мертвецами — специально выращенными солдатами с уникальной предысторией, с воспоминаниями о прошедшей и закончившейся жизни, с навыками, будто бы выработанными на основе опыта реальных боевых действий, а не прошитыми протоколами и алгоритмами.

Да, у них нет машинной реакции, да, их органы чувств не так совершенны, как сенсоры боевых платформ, но непредсказуемость — вот главный тренд сезона.

— Переворачивай! — скомандовал я.

Анатолий быстро перевернул заготовку, после чего отъехал по рельсе и обдал себя из огнетушителя.

Сердце всё больше и больше походило на настоящее — не содержанием, но формой.

И вот, короче, Захар собирается, в ближайшее время, выдать мне установочную серию усовершенствованных клонов, имеющих гены прирождённых солдат: высоких, сильных, выносливых, ловких, психически устойчивых, с высоким болевым порогом и выдающимися когнитивными способностями.

Полезные генетические мутации из личной коллекции Захара, собирающего их везде, где только можно, уже в этой серии, поэтому моя задача — посмотреть, как всё это работает в боевых условиях.

Моя Кейт, сильно выделяющаяся даже на фоне самых крепких и рослых солдат, стала своеобразной прародительницей этих клонов — в них содержится её основная мутация. Это значит, что эти сукины дети будут очень большими и сильными, по умолчанию.

В установочной серии будет пятьсот клонов, которых мы переработаем в рубедо-мертвецов и опробуем в имитации боевых действий против какого-нибудь батальона Праведной Армии.

Я даже не сомневаюсь, что мертвецы нового образца победят, но хочется понять, насколько они лучше.

Вот когда поймём, что новые мертвецы прямо сильно лучше обычных, «природных», тогда и начнём масштабную «рекрутинговую кампанию» — Захар будет производить новых клонов, а я буду, в режиме нон-стоп, поднимать их в рубедо-мертвецов.

Доведу их численность до двух миллионов двухсот пятидесяти тысяч — остановлюсь.

Если мои расчёты верны, то в «состоянии потока», то есть при полном погружении в деятельность, я смогу выпускать одиннадцать тысяч пятьсот двадцать мертвецов в сутки, то есть до двух миллионов их численность я доведу за сто семьдесят пять суток. Полгода непрерывной работы, блядь.

«И где бы взять эти сто семьдесят пять суток?» — спросил я себя. — «Сердечко докую — надо будет следить за ним и поправлять минимум два месяца».

Ритуал охлаждения — это не пук, среньк и готово, а длительная херня, требующая внимательности и систематического воздействия на заготовку…

«Ну, как раз, разберёмся с установочной серией и начнём делать запас новых мертвецов, пара месяцев и пройдёт», — подумал я. — «Надеюсь, за это время не будет проблем с Протекторатом».

А эти шерстяные пидарасы до сих пор никак себя не проявили.

Захар считает, что они оценивают полученный опыт и модернизируют свою армию.

Мы знаем, что у них есть царский дом, который возглавляет главный котяра, выступающий гарантом того, что у благородных домов всё будет заебись. А вот функции правительства выполняет Совет благородных домов — получается что-то вроде отдалённо похожего аналога конституционной монархии.

Реального сопротивления Протекторат не встречал уже очень давно, поэтому непонятно, насколько хорошо он способен адаптироваться. По умолчанию считаем, что его способность к адаптации очень высока — совсем без войн он не живёт, даже кровосиси несколько раз поднимали восстания, а ещё, в ходе экспансии, встречаются новые виды, использующие магию.

Парадокс, но Земля — это единственная планета с развитой разумной жизнью, пошедшая по технологическому пути. И Протекторат не имел никаких шансов напороться на неё.

И что-то мне подсказывает, что в этом замешан загадочный Трибунал. Он наложил на Землю свою печать, перекрыл к ней доступ, причём так надёжно, что даже Савол был вынужден обращаться ко мне, когда его шерстяную жопу подпалили власти Протектората и нужно было убежище на Земле…

— Так, осталась сущая хуйня… — прошептал я, беря в руки нанокристаллическое зубило.

Работа стала гораздо тоньше, поэтому искры стали существенно меньше и слабее.

Блядь, подумать только — сама обработка этого металла губительна почти для любого существа…