Лич добра и поддержки

Главное, за что я считаю себя гением — решил проблему, куда девать лишних работяг, возникающих вследствие роста механизации. На Земле их бросали нахуй, на них всем было насрать, а у меня для них есть несколько путей. В фермеры, в солдаты или в работяги на новых заводах и фабриках. Нигде, блядь, такого гуманного подхода не было вообще никогда! Пора уже всем признать, что я — лич-гуманист…

— Как банк? — спросил я, хоть и имел все нужные данные.

Мне интересно услышать личное мнение нашего экономиста.

— Ссужаем слишком много, слишком много купцов готовы принять гражданство и начать дела в границах Никомедии, — вздохнул тот. — Надо либо повышать процентную ставку, либо срочно повышать налоги.

— Это я знаю, — отмахнулся я. — Уже думаю об этом. Меня интересует, что ты думаешь — выглядит ли наша экономика жизнеспособно?

— Так никто ещё не делал, — пожал плечами Пётр Игоревич. — Все шишки, которые мы набьём — будут уникальными и новыми. На Земле не происходило ничего подобного, потому что промышленность, несмотря на эпизодические рывки, всё же, развивалась эволюционно. Мы же внедряем передовые методики и технологии, перепрыгиваем через столетия развития, учим этих бывших купцов тому, к чему наше человечество шло веками — это будет иметь весьма непредсказуемые последствия.

— Будем решать проблемы по мере поступления, — легкомысленно заявил я. — Главное, чтобы выработалась культура уплаты налогов. С Риккардо контакт наладил? Сработались?

Риккардо Заккони — это немёртвый, поднятый из бывшего главного карнифекса Никомедии. Он работал на Макрония, но теперь работает на меня. Ворюга и хапуга был ещё тот, как говорят, но теперь — ни грамма в рот, ни сантиметра в жопу, как говорится.

Занимался Риккардо тем, чем занимаются палачи с привилегиями — пусть формально его задачей была пытка уже пойманных подозреваемых, но к своему двухсотлетнему юбилею главный карнифекс заведовал ведомством, занимающимся самостоятельным сыском и пыткой подозреваемых. Сами искали, сами выбивали показания, потом стратиг подписывал список на казни и карнифексы приводили приговоры в исполнение. Система ниппель, блядь!

Одно хорошо — во всей этой уголовно-процессуальной бюрократии новоиспечённый Риккардо Заккони разбирается на пять с плюсом, поэтому я назначил его главным прокуратором по финансовым преступлениям. С разбоями и прочей тупой уголовкой у меня занимаются другие немёртвые, а этот сфокусирован на финансовых махинациях и неуплате налогов. В плотной спайке с министром экономики, естественно.

— Да, работаем, потихоньку… — ответил Фролов без особой радости в голосе.

— Ты помни всегда — вы вдвоём отвечаете за воспитание этих утырков, — посмотрел я на него требовательно. — Лет через пятьдесят не должно остаться ни одной скотины, которая даже подумать посмеет, что можно уклониться от налогов. На этом будет держаться наше общество — честная уплата налогов, честное распределение этих налогов на нужды граждан и государства. Без кидалова. Только по-настоящему солидарное общество.

— Я прилагаю все усилия, чтобы воплотить ваши планы, повелитель, — чуть испуганно ответил Фролов.

М-да, общение с другим мной, тем самым хладнокровным ублюдком, лишённым каких-либо эмоциональных оттенков, как рыба с самого дна океана, оставило свой неизгладимый отпечаток…

— Теперь к обороне, — переключился я на Леви. — Что за гомосеки там пробовали прощупать наши рубежи?

— Некий Орден тернового венца, повелитель, — ответил тот. — Пленных взять не удалось, но найденные личные документы косвенно указывают на религиозный орден.

— Не прячутся уже, суки… — произнёс я неодобрительно.

Уже пару месяцев доходят до нас смутные слухи, якобы в королевстве франков неспокойно и готовится большой поход на нечестивцев. Судя по всему, главным нечестивцем назначили меня. Точилин, я же тебя спас, бесчестный ты сукин сын…

Другие слухи доносят, что некромистресс Эстрид Бранддоттер, моя бывшая, решила поддержать это славное начинание и начала плотный вась-вась с орденцами. Эстрид, я же к тебе не лез, бесчестная ты сукина дочь…

Наверное, они думают, что я коплю силы, чтобы выбрать особо удачный день и разбить их, чтобы отомстить им за что-то. Эстрид точно чувствует за собой вину, а вот Иван, наверное, наслышан о каких-то других личах.

Но я-то не какой-то другой лич, моя генеральная задача находится вне этого мира, этот мир для меня лишь опорная база.

Впрочем, надо понимать, что когда-нибудь я бы до них добрался. Победоносное шествие союза вооружённых сил и ненасытного капитала, рано или поздно, достигло бы и Серых земель и уж тем более земель франков. Сферы интересов бы обязательно пересеклись, мы бы начали ругаться, ссориться, потому что своих барыг я бы защищал, обязательства того требуют, что привело бы к масштабному конфликту. С пригоняемыми к берегам авианосцами, бурями в стакане и так далее.

А ведь у Эстрид с Иваном есть шанс! Если они относятся к проблеме максимально серьёзно и подготовились к войне на истощение, у них есть нехилый шанс.

— Что говорят разведчики? — поинтересовался я.