Лич добра и поддержки

— Я сделал свою работу, — произнёс он. — Я могу возвращаться к своим предыдущим обязанностям?

— Мне нужна будет техподдержка, — покачал я головой. — Баги, недочёты и глюки — сам знаешь, что это неизбежно.

— Исключено, — ответил на это Шестопалов. — Я никогда в жизни не работал так тщательно — эта программа совершенна.

Я посмотрел на него с сомнением.

— Не убивай меня, я тебе всё ещё нужен, — попросил он.

— Я не могу тебя убить, ты уже мёртв, — усмехнулся я.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — Шестопалов нервным движением поправил воротник рубашки. — Я нужен тебе.

— И для чего же? — поинтересовался я.

— Брэйнфак, — ответил он.

— Мозгоёбля? — недоуменно спросил я. — Я и сам большой специалист по мозгоёбле и я сомневаюсь, что ты откроешь для меня что-то новое.

— Брэйнфак — это код, на котором написана программа, — объяснил Дмитрий. — Ты не найдёшь в этом мире программиста, который сможет работать с ним — я знал всех стояночников, кто владел этим языком — все они уже мертвы. И я его дополнительно видоизменил, чтобы даже знающие его специалисты потратили неоправданно много времени, чтобы разобраться.

Начинаю припоминать, что да, был такой язык программирования. И, вроде как, его назвали мозгоёблей не за просто так. Смутные воспоминания доносят до меня мысль, что это какое-то слишком примитивное говно, на котором можно сделать всё, что угодно и это будет работать, но в процессе разработки создатель поймает пару десятков инфарктов жопы.

— Это очень пидорский поступок — написать код на неизвестном никому языке, — произнёс я.

— Ты собирался убить меня, как только я закончу работу, — ответил на это Дмитрий.

И ведь, сука, формально он выполнил задачу, никакого конфликта с отданным мною приказом нет.

— С чего ты так решил? — поинтересовался я.

— Я узнал слишком много, — ответил на это Дмитрий. — Как я понял, ритуалистикой владеет ограниченное количество людей, а ещё все эти люди считают ритуалы на бумаге. Я дал тебе необоримое преимущество перед остальными — то, что они будут считать годы, ты посчитаешь за часы.

— Так, — кивнул я.

— Уже сам факт, что я знаю всё это и всё ещё, зачем-то, дышу воздухом — для тебя неоправданный риск, — продолжил айтишник. — Я был обречён с самого начала, но мириться с этим не могу и не буду.

Это заставляло задуматься. Хитрожопый Шестопалов своими холодными руками вырвал у меня право на нежизнь, вольно трактовав мой приказ.

— Хорошо, мне всё понятно, — произнёс я. — Каковы твои условия?

— Мне нужны гарантии безопасности, — ответил айтишник. — Заключим договор. Чтобы я мог быть уверен, что ты меня не убьёшь, а ещё мне нужны приемлемые условия для жи… для существования.

— А мне какие гарантии? — спросил я.

— Я ни слова не скажу вообще никому, — ответил Дмитрий.

— Этого мало, — покачал я головой. — Ты вообще понимаешь, как сильно перевернёт этот мир знание о том, что ритуалы больше не нужно рассчитывать десятки и сотни лет?

— Я подозревал что-то такое, — вздохнул Дмитрий. — Но если хочешь сохранить эти знания в секрете — обеспечь мне надёжную охрану.

— Дороговатый айтишник выходит, — озадаченно почесал я затылок. — Впрочем, хуй с тобой, Дмитрий…

— И я хочу стать некрохимероидом, — добавил Шестопалов.

— Ладно, — махнул я рукой. — Но взамен будешь считать мне ритуалы и совершенствовать программу до блеска кошачьих яиц. Ёбаный власовец, блядь…

Приходится работать со всяким отребьем, ещё и через хуй меня проворачивают… Хотя ещё посмотрим, насколько он хорош как юрист…

/25 января 2028 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе/

— Доноры? — недоуменно спросила Карина.

— Доноры, — кивнул я.

— Но… — моя главная ассистентка перевела взгляд на прозекторский стол. — Доноры чего?

Там лежал мелкий и сухопарый некромутант, готовый к препарированию.

— Крови, — ответил я. — На картинках они выглядят иначе. Они и так не красавчики, но в исходном виде вообще вершина уродства. Представь, что вот эта тварь вдобавок оснащена коричневого цвета кожаными бурдюками по всему телу — в этих бурдюках и накапливалась кровь.

— Мерзость… — покачала головой Карина.

— Как я понял из документации, вампиры столкнулись с серьёзной проблемой, поставившей под вопрос само существование их цивилизации — что кушать, — продолжил я. — Людей у них было мало, ведь привезённый с собой запас самовоспроизводился слишком медленно, поэтому они нашли решение в нетрадиционном использовании упырей — низшей формы вампиров. Методами селекции и прямого вмешательства в генетический код они вывели две породы упырей, отличавшихся приемлемым вкусом крови, на девятнадцать процентов похожую на человеческую, и начали их ускоренно выращивать, попутно совершенствуя.

— И в том подземном комплексе они занимались выращиванием ходячих пакетиков с кровью? — спросила Карина. — Но почему под землёй?

— Исследования стратегической важности, — пожал я плечами. — Их ковены конкурировали друг с другом, как я понимаю. Тот, кто всех кормит — тот имеет над всеми власть. Естественно, что владельцы НИИ очень хотели сохранить свои достижения в секрете.