Либерти

Чем больше Тамара узнавала эту планету, тем больше она в ней вызывала доверия и восхищения. Конечно, не хочется улетать так далеко от папы, мамы, сестры. С Либерти не улетишь просто так. Шаттлы отправляются не каждый день, и стоит это очень дорого, и лететь долго… Но, похоже, оно того стоило.

Глава 4

Дождь лил всю ночь, утро и только к пятнадцати часам чуть угомонился. Вымыл всю листву на деревьях, отчего та стала ещё более сочной. Хотя солнца и не было, но картина со спортивной площадки за корпусом открывалась не такая уж печальная. Да, мокро, сыро, чуть прохладно. Да, небо серое. Да, все попрятались в своих комнатах, рекреациях, столовой. Часть ребят готовились к вечернему мероприятию. Какая-то викторина по типу «Самый умный». Ох, ну это не для Тамары. Она не была выскочкой и выделяться не любила.

Она сидела на спортивной площадке под навесом и ждала.

«И с чего я решила, что он вообще придёт?!»

Но было так хорошо просто сидеть в одиночестве и слушать стук капель, падающих с навеса, любоваться изумрудами листвы, что было уже неважно, придёт или нет. Видимо, забыл. Видимо, у него какие-то другие важные дела. Видимо, пошутил.

– Хеллоу! Чего мокнешь?

От неожиданности Тамара чуть не подпрыгнула.

– Наслаждаюсь тишиной. Думала, ты не придёшь, – прищурилась, продолжая сидеть на скамейке, уперевшись руками.

– Я же сказал, что буду. Я тебя, кстати, в комнате искал. Жанна разве что раздеваться передо мной не начала, только чтобы я задержался. – Грен рассмеялся.

Неужели это забавляет его? Тамара вздохнула. О времена, о нравы!

– Тан что будем делать? Может, в зал, если пустят? А можно литературой здесь позаниматься. Тан тихо здесь.

– Литература! В зале, думаю, сейчас тоже народ. Дождь почти закончился. Можно прогуляться.

– Пойдём. – Тамара улыбнулась, встала. Так странно всё.

Как выяснилось, Грен уже шесть лет изучал русский и только последние года два начал читать русскую литературу в оригинале. У него был преподаватель из МГУ имени Ломоносова, которого его отец пригласил в Университет Либерти работать. И эти занятия Грен старался не пропускать. Хотя очень многие говорили ему, что это пустая трата времени. К чему ему русский? Но Императору, безусловно, нравилось увлечение его сына-непоседы. Россия активно участвовала во многих международных проектах Либерти, в том числе и образования. И то, что сын хотел говорить на одном языке с носителями русского и изучал литературу, могло дать Либерти больше приятных бонусов при переговорах в будущем.

Всё это было прекрасно, но русский язык, как известно, действительно сложный. Очень сложный. Замудрёная грамматика, волшебный синтаксис, огромное количество самых невероятных вариаций глаголов, паронимы, словообразование, склонение числительных, интонационные конструкции и огромное множество чего другого, что и русскому человеку не всегда доступно, а уж тому, кто с рождения говорит на английском…

Многие слова для Грена были непонятными в силу времени, возраста, культурных особенностей. Приходилось часто сидеть со словарём, но и тот не особо помогал.

Вот и последнее увлечение литературой Серебряного века привнесло в словарный запас юного принца множество красивых, но абсолютно непонятных слов. Англо-русский словарь просто не знал таких слов, как «литавры», «славословятся», «любёночек», «тинится», «овеить», «дрожанье», «заляскали», «святотавство», «поцелуишко» и другие диковинные слова. Зачастую Грен их просто заучивал в стихах. Звучало круто, но смысл был скрыт. Поэтому он и надеялся, что Тамара поможет ему разобраться хотя бы в некоторых хитросплетениях его любимых произведений. С «Облака в штанах» В. Маяковского они и начали.

Тамара чувствовала себя в своей стихии. И первое стеснение быстро прошло, когда она начала объяснять значение слов, словообразование, правильное их произношение и интонации.

Теперь пребывание в лагере ей казалось просто волшебной сказкой! Каждый день они час-два посвящали либо русскому с литературой, либо отработке техники и спаррингам по карате. В карате, конечно, Грену не было равных! Хотя он утверждал, что много интересных технических решений схватки присутствует у Тамары. Но ей казалось, что он преувеличивает.

Честно, Тамара искренне не понимала, почему Грен уделяет ей столько внимания. Девушек у него хватало. Это просто караул. Практически каждый день новая. Что ему безумно нравилось. Как будто он поставил своей целью перепробовать в том или ином смысле как можно больше барышень. Этому чисто русскому слову, кстати, Тамара научила Грена:

– Как ты сказала: «барышня»? Какое вкусное слово! Истинно подходит к розовощёкой немке Инессе из Фриды. Я сегодня буду ей вечером на самых тёмных тропинках лагеря шептать на ушко по-русски: «Моя барышня!» – Грен произнёс это максимально сексуальным голосом и мечтательно заулыбался.