Либерализм

Люди, знакомые с работами по либерализму, появившимися в последние несколько лет, и с современным словоупотреблением, возможно, возразят, что то, что называлось либерализмом в этой книге, не совпадает с тем, что понимается под этим термином в современной политической литературе. Я далек от того, чтобы спорить с этим. Наоборот! Я сам специально обращал внимание: то, что сегодня подразумевается под термином «либерализм», особенно в Германии, прямо противоречит тому, что история идей должна обозначать как «либерализм», сути либеральной программы XVIII и XIX в. Почти все, кто называет себя «либералами» сегодня, отказываются открыто декларировать свою приверженность частной собственности на средства производства и отстаивают мероприятия частью социалистические, частью интервенционистские. Они пытаются обосновать это тем, что сущность либерализма заключается не в приверженности институту частной собственности, а в каких-то других вещах, и эти другие вещи требуют дальнейшего развития либерализма, так что сегодня он больше не должен защищать частную собственность на средства производства, а вместо этого должен выступать либо за социализм, либо за интервенционизм.

По поводу того, что может скрываться под «другими вещами», псевдолибералы должны еще нас просветить в этом вопросе. Мы много слышим о гуманизме, великодушии, реальной свободе и т. д. Все это прекрасные и благородные чувства, и каждый с готовностью под ними подпишется. Фактически все идеологии под ними подписываются уже сейчас. Любая идеология – не считая самых циничных философских школ – верит в то, что является поборником гуманизма, великодушия и реальной свободы и т. д. Социальные теории отличаются друг от друга не по конечной цели всеобщего человеческого счастья, к которому все они стремятся, а по способу, которым они пытаются эту цель достичь. Отличительной чертой либерализма является то, что он предлагает достичь этого при помощи частной собственности на средства производства.

Но в конце концов, терминологические вопросы имеют второстепенную важность. Значение имеет не название, а то, что им обозначается. Как бы фанатично кто-либо ни был настроен против частной собственности, он все же должен согласиться с тем, что кто-то может быть ее сторонником. И если он с этим соглашается, то у него, разумеется, должно быть какое-то название, чтобы как-то обозначить это направление мысли. Следует спросить тех, кто сегодня называет себя либералами: как они назовут идеологию, которая отстаивает идеологию частной собственности на средства производства? Возможно, они ответят, что желают назвать ее «манчестеризм»[90]. Слово «манчестеризм» первоначально предназначалось для осмеяния и оскорбления. Тем не менее это не препятствовало бы использованию его для обозначения либеральной идеологии, если бы не тот факт, что это выражение до сих пор всегда использовалось для обозначения экономической, а не общей программы либерализма.

В любом случае школа, отстаивающая частную собственность на средства производства, должна иметь право претендовать на то или иное название. Но лучше всего сохранить верность историческому названию. Новая традиция словоупотребления, позволяющая даже протекционистам, социалистам и милитаристам называть себя «либералами», когда им это удобно, приведет только к путанице.

Скорее можно было бы поднять вопрос о том, не следует ли в интересах содействия распространению либеральных идей дать идеологии либерализма новое название, чтобы обойти общее предубеждение против него, особенно в Германии. Это предложение исходит из лучших побуждений, однако совершенно несовместимо с духом либерализма. Подобно тому как либерализм из внутренней необходимости должен воздерживаться от любых хитростей пропаганды и всех неискренних средств завоевания всеобщего признания, которыми пользуются все остальные движения, точно так же он не должен отказываться от старого имени просто потому, что оно непопулярно. Именно потому, что слово «либерал» имеет в Германии бранный оттенок, либерализм должен крепко за него держаться. Не следует облегчать путь к либеральным взглядам, ибо важно не то, что люди сами провозглашают себя либералами, а то, что они становятся либералами и думают и действуют как либералы.