Лягушка Басё

Ну, я бы решил по-другому, но коли вы так хотите – пожалуйста. Арон Бразинский от своего слова не откажется.

Я обратился к Фандорину с такой речью:

- Мы с вами умные люди и знаем, что ум до добра не доводит. Глупому человеку легче быть добрым, чем умному, а от много ума много горя, причем как правило другим людям, про это Екклесиаст вам еще лучше меня расскажет. Дорогой Ватсон, если бы убийство совершили сгоряча, такие проницательные сыщики, как мы с вами, не сломали бы себе всю голову и, как говорится у вас русских, не блуждали бы между четырьмя соснами. Поэтому вот вам мое мнение: преступник действовал не в порыве чувств, а по расчету. Я вам сейчас обосную это по-научному…

Но обосновать по-научному я не успел, потому что Фандорин вдруг показал пальцем на дверь, что вела на Синюю половину дома, и постучал себя по уху.

«Зачем вы тычете себе в ухо?», - хотел поинтересоваться я, но тут же догадался сам. Кто-то за дверью нас подслушивал!

Я шепнул:

- Это убийца! Давайте на «три-четыре» побежим и схватим его.

Он мне тоже шепотом:

- Вы видели: я запер дверь на ключ. Пока будем вставлять ключ, поворачивать, он убежит по лестнице. Или она. Через двор и черный ход в дом с той стороны могли проникнуть и д-дамы. – А потом громким голосом: -  Вы правы, господин Бразинский. Поскольку Кока Крендель убийства не совершал, мы вынуждены вернуться к первоначальному кругу подозреваемых. И руководствоваться следует классическим мотивом всех преступлений, в которых замешан денежный интерес. Ки продест? «Кому выгодно?». П-полагаю, ответ очевиден. При насильственной смерти Либера Горалика двойную выгоду получает его сын. Так не будем же мудрить.

Э, кумекаю, это он не для меня говорит, а для того, кто подслушивает. Значит, надо подыграть.

- Ой, как я с вами согласен!  - Еще и языком поцокал. - Знаете, как у нас, евреев говорят – а мы не самая глупая нация – «Если кто-то зеленый, прыгает и квакает, то это скорее всего лягушка». Либера скорее всего угрохал сынуля. Давайте возьмем его за жирные бока и как следует тряхнем.

Фандорин мне кивнул: правильно, мол, давайте в том же духе. А сам всё смотрит на дверь. За нею тихонько так заскрипело.

- Всё, ушел, - шепчет мне  помощник. - Или ушла. Интересно, что вы помянули лягушку. Я как раз собирался использовать оперативный метод «Лягушка Басё».

Я подумал, что ослышался. Где оперативный метод и где лягушка?

- Мы с вами говорим про одну и ту же лягушку? Ту, что на идиш называется «а жабе»? Зеленая и квакает?

- Еще важнее, что она п-прыгает. У великого японского поэта Басё есть стихотворение, которое считается шедевром.

В старый-старый пруд

Вдруг прыгнула лягушка.

И плеск воды: плюх!

- Да ладно вам, - не поверил я. - Какое  же это стихотворение?

- Очень хорошее. И даже великое. Знаете, в чем разница между хорошим стихотворением и великим? В хорошем стихотворении содержится только одно послание. Автор сформулировал некую мысль и талантливо донес ее до читателя. А великое стихотворение побуждает читателя открывать в строках некий собственный смысл, актуальный  персонально для тебя. Одно и то же стихотворение для разных людей означает совершенно разные вещи.

- Это как все смотрят на бегущую воду в реке и каждый думает свое? Философ про быстротечность жизни, прачка про стирку, рыбак про рыбу, а дурак про что-нибудь дурацкое?

- П-примерно.

- И что же, - спрашиваю я, - вы думаете про ту воду, в которую прыгнула лягушка вашего японца?

- Что жизнь – звонкое моментальное соприкосновение субъективной эмпирики с объективной экзистенцией.

Я поморщился.

- Ай, я вас умоляю! Морочить голову непонятными словами я тоже умею. Но, если вы забыли, нам надо искать убийцу. Чем тут поможет ваш стишок?

- Его канонический вариант – ничем. Но Басё не сразу нашел идеальную концовку. Известно несколько ранних версий шедевра. Одна из них нам и пригодится. Вот послушайте.

В старый-старый пруд

Вдруг прыгнула лягушка.

Круги по воде.

- Ну круги. И что? В чем разница?

- В том, что круги по воде – это последствие прыжка. Оперативный метод заключается в следующем. Следователь бросает в воду лягушку и потом наблюдает, как поведет себя вода. Иными словами, совершает некое действие, которое вызовет у фигуранта нужную реакцию. Лягушку я только что бросил: подслушивающий узнал, что мы нацелились на Кальмана Горалика.

Когда Арону Бразинскому что-то хорошо объясняют, он способен это понять. Потому что слава Б-гу не дурак.

- Вы хотите сказать, что, если подслушивал Кальман и если он - убийца, то сейчас он заполошится и наделает глупостей! Если же убийца не Кальман, а кто-то другой, то теперь преступник успокоится и утратит бдительность. Так?

- П-приблизительно.

- А что будем делать мы с вами?

- Особенность данного операционного метода в том, что сыщик не делает ничего, а просто садится в позу дзадзэн, медитирует, любуется п-прудом, по которому расходятся круги. И ждет развития событий.

- В позу чего?