Лезвия Судьбы

Влад распорядился найти лом, а если лома не будет, скрепить проволокой несколько мечей и ими разрушить до конца перемычку, чтобы эта страшная жидкость полностью была слита в яму. Далее он распорядился принести одного из диких лесных ванов, того самого, которого пришлось брать с боем. Надо было ставить опыты по выделению полезных качеств и воздействию на живых существ этого студня. Также он поручил зачерпнуть немного жидкости каменной посудой и попробовать нагреть или высушить, полить водой, кислотой, положить внутрь студня все известные металлы по очереди. Отдельно он приказал Насте контролировать, но держаться подальше от испытаний. А Ингвару громко приказал держать утроенную охрану с взведенными арбалетами и при попытке ведьм лично проконтактировать с теми, кто будет творить опыты — стрелять им в ноги.

Сам Влад, раздав в пять минут феноменальное количество приказов, пошел осматривать третью жертву. На этот раз это был обычный труп одной из старух, лежащий поверх развалин третьего колодца. Судя по отметинам на земле, старуха перед смертью скребла землю, а ее внешний вид говорил, что она, скорее всего, умерла от удушья. Влад опросил свидетелей. Оказалось, смерти старухи никто не видел, все сбежались на происшествие в яме, а старушка осталась раскапывать этот колодец.

Влад не отличался особой брезгливостью. За время оккупации он насмотрелся на трупы пожилых людей, которые за последний год гораздо чаще умирали, чем другие возрастные группы. Тут сказывались голод, невозможность защитить себя, стресс, полный развал социальной сферы и отсутствие самых простых медикаментов.

Он перевернул старуху на спину и попросил нож у одного из охранников. Взяв нож, он надрезал трахею и извлек из горла старухи довольно большой бордовый камень и следом золотую монетку. Причина смерти была ясна. Старуха пыталась проглотить найденное богатство, но оно ей явно впрок не пошло. На ум конунгу пришла известная фраза, которую он не замедлил озвучить. Обычная фраза, из того набора фраз, которые мы походя заучиваем, чтобы поразить в нужный момент собеседника заумной цитатой. Просто нужно было что-то сказать, вот он и сказал.

— Маниту, как известно, сказал: "Когда будет срублено последнее дерево, когда будет отравлена последняя река, когда будет поймана последняя птица, — только тогда вы поймете, что деньги нельзя есть".

Честно скажем, что фраза была немного не в тему, и вообще про другое. Да и сам Влад не отличался особой способностью вворачивать фразы в контекст беседы. Нормальные люди, современники Влада, уже давным-давно послали бы с его постоянным поминанием Маниту. Потому что один раз смешно, два забавно, а на третий уже как-то и надоело. Но одернуть его было тут некому. Жэка уже привык к его присказкам, девчонки были откровенно замордованы, а вот среди местных фраза была воспринята божественным откровением. Кое-кто, пока парочка людей, в самом заднем ряду толпы, вместо поминания Локки, бога злых проделок, уже произнесла неслышным шепотом, глядя на труп старухи, "…на все воля Маниту"…

И этот шепот был только началом. Практически необратимым, неудержимым, еле зародившимся, но уже явно слышимым, который читался во взглядах и ощущался в намеках.

Только началом…

Влад еще даже не догадывался, какой именно процесс он запустил на земле Ванахейма, истосковавшейся по покинувшим ее богам, но приближающийся рокот его уже заставлял дрожать устои этого мира. Колесо катка новой религии сделало второй оборот, и теперь уже мало что зависело от самого Влада, массив человеческих устремлений пришел в движение по данному вектору, и на перспективу уже оставался вопрос не философский, существования, а конкретный вопрос — "Кто возглавит?"

Расспросы продолжались. Кое-кто из стариков, родом из деревни, припомнил, что колодец еще один был, но его засыпали, так как кто-то приказал это сделать. "Кажется", — вспомнил один из стариков, — "это распорядился сделать дед Скарви, которой тоже был старостой, так как один из мужиков по пьяни в него свалился, да и сгинул в колодце".

Влад и так знал, что в деревне, в которой ничего не скроешь, правду можно скрыть только тотальным молчанием. Видно то ли зарезали того путника с волшебным кинжалом, то ли еще что случилось, но дед Скарви точно знал о студне и его замечательных тактильных свойствах. Которому, кстати, нужно было давать название. С названиями все было просто, тут уже все придумано было до Влада, и изобретать почти ничего не надо.

— "Ведьмин студень", — назвал Влад эту субстанцию, не особо долго думая. Народ дружно согласился с мудростью конунга.

Спустя час, почти всю жидкость из колодца слили в яму. Можно было уже доставать кинжал, однако его рукоять предательски поблескивала тонкой пленкой "ведьминого студня". Его требовалось как-то смыть или снять, иначе взявшийся за кинжал рисковал стать студнем сам. Были уже готовы первые результаты опытов над студнем, но они продолжались, с новыми условиями, поэтому Влад не спешил, решив дождаться конца полевых исследований.