Лезвие ножа

— Пошел вон!!! — заорал мой мужчина, заставляя еще плотнее прижаться к нему. Макс нес меня куда-то, но помещение никак не заканчивалось. Оставалось только догадываться, в каких бараках находился этот морозильник! — С Артемом все хорошо. И с тобой… будет. Очень хорошо, малыш. Очень!

Внезапно я ощутила резкое головокружение и упадок сил. Будто на холоде каждую минуту находилась в напряжении, а теперь расслабилась и медленно теряла себя…

Но ведь… Я могу и не проснуться!

Осторожно положив дрожащую ладошку на щеку мужчины, я заставила его посмотреть на меня. В его глазах была такая боль… И первое, что выдал мой хриплый, едва понятный голос: «Я тебя люблю. Прости…».

— Господи, Лина… — простонал он, наконец, вынося меня на свет. — Ты что, святая? Я втянул тебя во всю эту историю! Ты чуть не умерла там в морозильнике и твоя нога, кажется, с пулевым ранением! Если ты скажешь, что охренеть как меня ненавидишь, то я поверю в это охотнее!

На глазах снова проступили едва высохшие слезы. Я смотрела на его красивое, точеное, такое любимое лицо и с ужасом понимала, что очень скоро отключусь. Возможно, это моя последняя возможность что-то сказать ему…

…Как люди умирают? Что они чувствуют в этот момент? О чем думают?…

— Мне не за что не любить тебя, — едва слышно прошептала, но Варл услышал и, аккуратно укладывая меня в машину и устраиваясь рядом, внимательно слушал. — Ты поступил так, как должен был поступить хороший отец и умный мужчина. Я была слишком глупа, чтобы понять это… Горжусь тобой и не хочу, чтобы ты менял себя. Знаю, ты считаешь себя плохим, виноватым, но… Знаешь, ты самый добрый, правильный и справедливый человек из всех, что я встречала. Не представляю ситуации, в которой я бы не влюбилась в тебя.

Будто разгадав мои мотивы, он поморщился словно от боли и, проведя ладонью по моей щеке, уверенно сказал:

— Ты будешь жить! Какого черта ты прощаешься со мной?!

Силы остались на нуле. Темнота затягивала куда-то вглубь сознания, а каждая минута разговора давалась с адским трудом.

— Пообещай, что не будешь корить себя за произошедшее? — он снова ничего не ответил и я одними губами прошептала: — Я не виню тебя и очень сильно люблю. Наверное, мне нужен был этот морозильник, чтобы подумать о главном.

Он усмехнулся и я была рада, что смогла немного расслабить его складку между бровей. Макс кивнул и уверенно сказал: «Торжественно клянусь!» После этого тело обмякло окончательно. Последний раз мои глаза запечатлели облик мужчины напротив с таким безумным сожалением: как много я не сказала ему, как много не спросила, как сильно не долюбила…

* * *

Темнота перед глазами продлилась недолго. Меня словно засасывало куда-то глубоко-глубоко в воронку, а затем я резко оказалась стоящей на ногах. На дворе светило солнце, но обстановка была очень далека от «райского сада», где я «встретила» Кирилла. Это был самый обычный двор, советская девятиэтажка и детские радостные крики вокруг.

«Странно…» — возникла в голове мысль, когда не увидела ни лающих собак, ни людей, голоса которых слышала неподалеку. Казалось, я нахожусь теплым летним днем в самой гуще событий, но в тот же момент стояла абсолютно одна посреди улицы.

— Раз, два, три… — за спиной раздалась детская считалочка и я обернулась на детский голосок, начиная медленно отступать назад. Это была Саша. На ней была одета советская школьная форма и высокие гольфы. Бантики и светлые локоны развивались на ветру, когда она играла в игру всех дворовых девочек — резиночку. — Сыграешь со мной, Лина? Спорим, я продержусь дольше?

Голос Саши казался спокойный, умиротворенным и довольным. Это показалось мне странным и насторожило, хотя в более детальные размышления вдаться не удалось. Все же в моих странных снах мыслительные процессы шли очень медленно.

Девушка тем временем повернулась ко мне и, улыбнувшись, откинула в сторону резинку. На вид теперь ей было не больше пятнадцати… Она подошла к огромной шине от камаза, вкопанной в землю и разкрашенной в улитку, и весело плюхнулась на нее.

— Посмотри вокруг! Разве это не рай? — блаженно прошептала она. — Люди ищут идеальное место, где им будет хорошо, а у меня есть такое особенное время… Время… Его, как известно, не вернуть.

— Это больше похоже на покой… — прошептала я раньше, чем подумала, а затем едва не задохнулась: — Ты что, умерла, да? Варл, он…

— Не знаю! — перебила меня Саша с искренним замешательством на лице. — Лучше расскажи мне, почему ты пришла?

— Это мой сон. Что за странные вопросы? — тут же ответила я, а затем увидела старые железные качели и с удовольствием села на них. Саша словно не заметила этого поступка и мне почему-то захотелось расслабиться и поделиться с милой школьницей своими мыслями: — Знаешь, а мои пятнадцать — самые худшие за всю историю. Отец, конечно, не бил мать, не пил и не продавал меня танцевать в клуб стриптиз, но жить особой жажды я не чувствовала…