Леж Юрий

   - Что же я - в борделях не была что ли? - нарочито возмутилась репортерша, уже привыкшая, что она и Сова в городе превратились в девок, ну, принято тут у них такое обращение. - Господин подполковник, наверное, помнит громкое дело о "доме на Пятницкой"?

   Голицын улыбнулся и кивнул. Хотя его сфера интересов лежала в стороне от простой бытовой уголовщины, но раскрытие нелегального притона на Пятницкой в свое время наделало много шума. И даже не столько самим фактом, собственно, существования борделя, мало ли всяких притонов и притончиков открывается и прикрывается в большом городе, сколько удивительным контингентом, пользующимся услугами этого заведения. Известные литераторы, крупные политические обозреватели солидных газет и журналов, несколько высоких полицейских чинов... и все это не считая более мелкой сошки: около кинематографических помощников режиссеров, сценаристов, авторов цирковых скетчей и куплетов, музыкантов из городского симфонического оркестра. На этой истории Нина приподнялась над общим криминально-репортерским уровнем и переплюнула большинство своих коллег мужского пола, написав целый цикл статей о ходе расследования и судебного разбирательства, и ухитрилась разговорить на пространное интервью даже заведующую притоном, пару девочек-профессионалок и мальчишку-крупье, ведь кроме интимных услуг в заведении предоставляли еще и игорные. Так что, изнанку борделей рыжая репортерша знала не понаслышке.

   - А раз такие дела, то можно двигаться дальше, - мягко скомандовал Дядя. - Вот в конце этой улочки и проживает нужный человечек...

   Человечек этот лет тридцать назад появился на свет в семействе ничем, казалось бы, непримечательного станционного грузчика, единственной радостью в жизни для которого, исключая, разумеется, портвейн, было чтение с уклоном почему-то в античных авторов. Это и привело к тому, что сыну он дал имечко Велизарий. Впрочем, с самых юных лет никто не звал Велизария иначе, как Велькой.

   От отца Велька не унаследовал ни силы, ни стати, и в грузчики был не годен изначально. Но вот тяга к бумаге, чтению и цифири, все-таки передалась, и мальчишку годам к четырнадцати приметил и взял под свое крыло станционный бухгалтер. Вольница вольницей, полное невмешательство в городские дела извне, серое небо и однообразная погода круглый год - это, конечно, все так, но и тут оказалось, что без обыкновеннейшей бухгалтерии не обойтись. Кто-то должен был учитывать прибывающие в город продукты, их распределение, сводить остатки на складах по бумагам и фактическому наличию.

   Повзрослевший и теперь желающий не только выпить, но и повеселиться с девками где-нибудь в сауне или, на худой конец, пустой квартирке, которых и в центре города было хоть отбавляй, Велька при этом отличался редкой для своего возраста усидчивостью и аккуратной внимательностью на работе. А какие еще таланты могли бы пригодиться на должности младшего бухгалтера? Постепенно к мелкому, но глазастому и назойливому там, где ему надо, пареньку стали привыкать и грузчики, семьями кормившиеся на станции, и приезжающие извне экспедиторы, и даже кое-кто в городской верхушке начал обращать внимание на всегда молчаливого, но очень много знающего мальчишку.

   А Велька жил себе припеваючи, разок в два-три месяца спуская свое жалованье, да еще то, что набегало помимо него, в совершенно немыслимых при первом на сухонького, невысокого паренька взгляде развлечениях с реками портвейна, ордами девиц очень и очень легкого поведения и уже появляющимися около чужих денег нахлебниками. Длилось такое развлечение иной раз по три-четыре дня, но осторожный Велька всегда заранее предупреждал своего старшего о возможных отлучках, ибо место при бухгалтере кормило и поило его. А вот в глазах грузчиков, пару-тройку раз заставших мелкого паренька в местах откровенно не подходящих ни для его возраста, ни для чина, Велька значительно вырос, стал если и не полностью своим, то уже и не чужим - точно. Приметили и стали выделять его и экспедиторы из столицы, в большинстве своем всякий раз новые, но отлично знающие что из себя представляют и встречающие их грузчики, и редко, но навещающие свои склады хозяева, и весь прочий народец, что толокся вокруг станции.

   И как-то раз, оставшаяся ночевать в городе бригада экспедиторов, а это случалось не так уж и часто с учетом прибытия всего трех-четырех эшелонов в месяц, возложила именно на Вельку почетную обязанность сопроводить их по ближайшим злачным местами для отдыха души и тела. Приглашение мелкий воспринял с воодушевлением, тем более, что приближался срок и им самим назначенного себе очередного загула, а тут удалось, как бы, совместить оба мероприятия в одно.