Леж Юрий

   - Милая барышня-репортер, снимите вторую туфельку и выбросьте обе, - посоветовал Голицын чуть язвительно. - Прогуляйтесь немного босиком, в газетах пишут, что это полезно...

   - Полезно - это когда по земле или по траве, - возразила рыженькая, все-таки следуя совету подполковника. - А тут вон - пол какой...

   В самом деле, пол в комнате был странный. Где-то в глубине её и под зеркалами лежал темный холодный мрамор самых различных оттенков - от серого до бордового, а вот ближе к выходу, к портьере почему-то были настелены обыкновенные крашеные суриком и казавшиеся теплыми доски.

   - Не капризничайте, - попросил жандарм, понимая, что Нина просто нервничает. - Сейчас выйдем и отыщем вам какую-нибудь обувку, снимем с кого-нибудь, в конце концов...

   - Я в обуви с покойников ходить не буду, - решительно заявила девушка, вспомнив трупы возле бассейна и на постели, и даже попятилась от выхода, будто там, сразу за порогом, её ждал десяток мертвецов, обутых в туфельки всех размеров и фасонов.

   В пол-уха прислушивающийся к маленькой перепалке репортерши с подполковником Ворон презрительно хмыкнул. И неожиданно его поддержала Сова:

   - Тоже мне... а я бы вот не побрезговала такими сапожками, да только не по ноге они, размерчик не мой...

   Она указала на разлохмаченные пулями, но уже переставшие кровоточить ноги убитого, обутые в очень добротные остроносые полусапожки на небольшом каблуке, сплошь обвешанные металлическими побрякушками.

   - Ну, уж с этого-то я бы точно ничего не взяла, - передернула плечами Нина. - До сих пор дрожь пробирает, как его лапу на шее вспомню...

   - Достаточно, - остановил разговорившихся женщин Голицын. - Ворон, ты первый...

   ...за бархатной черной портьерой оказалась пустая, запыленная и плоховато освещенная единственной лампочкой без абажура, висевшей под потолком, комнатка. Ни кафельным, с подогревом, полом, ни бассейном здесь и не пахло.

   - А если еще раз? - задумчиво произнес подполковник.

   Алексей послушно три раза подряд сдвигал и задвигал импровизированный занавес, но ничего не изменилось, всякий раз открывался унылый вид на пустынную комнату, больше всего похожую на заброшенную подсобку.

   - А если зайти туда и вернуться? - продолжил Голицын.

   - Только лучше всем вместе, - предупредила Сова.

   - Разумеется, - согласился жандарм. - И без того для хождения по лабиринтам настроение не самое лучшее, а если при этом еще и размышлять, куда подевались остальные и как им теперь без нас...

   Он плотно прихватил левой рукой за талию Нину, переминающуюся с ноги на ногу рядом с ним, а Воронцов, так и не вернувший пистолет в кобуру, также поступил с Совой...

   - Это перебор, - чуть недовольно поморщилась девушка. - Никто же нас при переходе из комнаты в комнату разделять не будет.

   - Береженого бог бережет, - ответил затертой сентенцией Голицын.

   И они еще трижды входили в пыльную подсобку и возвращались в Зеркальную Комнату, но ничего не менялось, разве что во время последнего перехода в углу пустой до сих пор комнатки оказалась старая, потертая и поломанная швабра.

   - Думаю, что эксперименты пора заканчивать, - сказал Голицын на правах старшего, как по чину, так и по возрасту и положению в обществе. - Как думает уважаемая Кассандра, можно из "Черного дома" выйти? Или так и будем блуждать по комнатам до самой смерти?

   - Естественно, можно, - поморщилась Сова, она невзлюбила прозвище, данное ей подполковником. - Я сразу говорила, что закрытых миров не бывает. А запертые специально всегда можно открыть... но этот - не заперт, я бы почувствовала... наверное...

   - Тогда - пойдем дальше...

   И потянулся странный, чем-то жутковатый лабиринт пустынных комнат. В некоторых были только-только накрыты столы свежайшими, прямо с плиты, деликатесами, от которых иной раз даже исходил ароматный парок. В некоторых каменной твердости куски хлеба соседствовали с заплесневелыми фруктами и изрядно воняющим тухлятиной мясом. Иногда в пепельницах дотлевали окурки положенных туда несколько минут назад папирос. А иногда пыль лежала толстым-претолстым пушистым слоем на всех горизонтальных поверхностях. Но людей не было нигде.

   В некоторых комнатах подполковник Голицын с неожиданным для него, лихорадочным интересом бросался к установленным телефонным аппаратам, накручивал диск, набирая только ему известные номера, и разочарованно, аккуратно клал трубку обратно на рычажки, хотя, и это было заметно всем, сокровенным желанием жандарма было грохнуть злосчастный, ни в чем не виноватый кусок пластмассы, так, что бы разлетелся он вдребезги и пополам. На третий, или уже четвертый раз бесплодных попыток жандарма Сова поинтересовалась без тени иронии:

   - Нет связи?

   - Да вот, странное дело, - охотно поделился подполковник. - Связь есть, но... понимаешь, никто не берет трубку с той стороны. Идут и идут длинные гудки, но никто не подходит. Даже оперативный дежурный по жандармскому Корпусу, а этого не может быть в принципе. А так, связь есть. Я специально пару раз набирал абсолютную абракадабру, представляете, приятным женским голосом автомат отвечал: "Неправильно набран номер!"