Левый берег Дона

- Здравствуйте, Станислав Алексеевич, - произнес страшно знакомый парень в длинном плаще и шляпе, стоящий на этаже.

- Владлен, если не ошибаюсь? – осведомился Полонский. – По делам или как?

- Я уволился.

- Отдел кадров в конце коридора, направо. После беседы с кадровиком загляните ко мне…

- Спасибо, - сказал Владлен.

Они прошли шагов десять, и Валя спросила:

- Сколько времени я пробуду в Праге?

- Часа два-три. После чего ты вместе с тургруппой поедешь дальше… Не вздумай сразу возвращаться в Ростов.

- Я поняла, - сказал Валя. – Все сделаю в лучшем виде.

Она свернула в бухгалтерию.

Едва оказавшись в кабинете, Полонский придвинул телефонный аппарат и накрутил номер. А когда на другом конце линии ответили, произнес неторопливо, с расстановкой:

- Это подполковник Красюк из «шестерки». Ветров на месте?

- Да, одну минуту, товарищ подполковник.

Через минуту в трубке послышался голос:

- Слушаю вас!

- Это полковник Красюк беспокоит.

- Кто? – не понял Ветров.

- Красюк Леонид Юрьевич. Из «шестерки».

- Я всех знаю в «шестерке»… Вы давно там работаете?

- Может, вы и знаете всех в ростовской «шестерке», но я из МВД.

- Слушаю вас, товарищ подполковник.

- Нам надо встретиться. На нейтральной территории.

- А по какому поводу?

- Это не телефонный разговор. Через час можете быть в китайском ресторанчике на Большой Парковой?

- Да. Начальству докладывать?

- После нашей встречи сами решите, что можно рассказать, а о чем надо умолчать.

- Как я вас узнаю?

- Я видел вашу фотографию в личном деле.

- Понятно…

Глава шестьдесят девятая

Узкоглазый официант подошел к столицу и причудливо залопотал на смеси китайских и русских слов.

- Слышь, ты, ходя, - сказал Полонский. – Я ж точно знаю, что ты не китаец, а узбек. Я не люблю дешевые понты…

- Я не узбек, - поправил официант без малейшего акцента. – Я казах. Что будете заказывать?

- Утку по-пекински, две порции. Какие-нибудь салаты и минеральную воду.

- Водка?

- Кто ж пьет водку в одиннадцать часов?

Казах усмехнулся и кивнул на соседние столики.

- М-да, - произнес Станислав. – То-то Россию во всем мире воспринимают как азиатскую страну… Водки не надо.

- Если надумаете, всегда к вашим услугам…

Дожидаясь выполнения заказа, Полонский курил и поглядывал в сторону двери. Когда в проеме показался Ветров, махнул рукой.

- Доброе утро, товарищ… полковник, - неуверенно произнес Ветров, подходя к столику. – Мне кажется, я вас знаю. Вы…

- Не надо фамилий, - сказал Полонский. – Для вас я Красюк Леонид Юрьевич. Присаживайтесь… Но я действительно полковник. Вот только (усмешка) не милиции.

- Допустим, - сказал Ветров. – Предъявите, пожалуйста, ваше служебное удостоверение.

- Служебное удостоверение и подделать можно, - произнес Станислав. – Наш разговор с вами будет носить такой характер, что вам потребуются более веские доказательства моей причастности к Конторе. Я вам кое-что напомню.

Полонский помолчал немного – для вескости – затем произнес:

- Кандагар. 1984 год. Старший лейтенант Калугин. Расписка, выданная рядовым Вэ И Ветровым майору КГБ Ножкину Евгению Александровичу… Вам показать копию расписки?

- Не надо, - сказал Ветров глухо.

Полонский открыл было рот, но тут же закрыл, - к столику приближался официант с подносом.

Когда официант удалился, Станислав предложил:

- Выпейте воды…

- Это так давно было… Я думал, Ножкин тогда подорвался на душманской мине, и его планшет с моей распиской сгорел…

- Расписки, выданные нашей Конторе, не горят, - заметил Станислав. Тут он вспомнил свою беседу с Лысем. – Поверьте на слово, Виктор Иванович, я вам искренне симпатизирую. Калугин был сволочь. Его следовало бы шлепнуть не один раз, а шестнадцать – по количеству ребят, которые из-за него погибли. Но это – прерогатива военного трибунала, а не рядового солдата.

- Вы знаете, чей он был «сынок»?

- Разумеется. Я тоже уверен, что в те годы – годы Советской власти и торжества партократии – трибунал спустил бы эту историю на тормозах. У «папочки» было достаточно влияния... А вот вы, подняв руку на своего командира, совершили особо тяжкое преступление. И если бы не Ножкин, который по-человечески отнесся к случившемуся, мы бы сейчас за этим столиком не сидели… Кстати, попробуйте утку по-пекински. Ее здесь изумительно готовят…

- Вы говорите – по-человечески? – сказал Ветров, даже не взглянув на тарелку. – А что ж он мне сразу подсунул лист бумаги и предложил оформить отношения с КаГэ?…

- Тише, тише, - сказал Полонский. – Не так громко… Это была его работа. А для вас эта расписка – плата. Срок давности этой истории пятьдесят лет, я не имею права вдаваться в детали, но на вас были серьезные виды. Вы должны были принять участие в одной спецоперации… После смерти Ножкина все отменили. А бумажка осталась. Все это время мы за вами наблюдали. И не только наблюдали, но и покрывали то, чем вы занимаетесь последние полтора года. В первую очередь потому, что ваша деятельность помогает сгладить несовершенство судебно-правовой системы нашей страны…

- Короче, что вам от меня надо?

С аппетитом поедая свою порцию утки, Полонский произнес: