Левентик

Днём позвонила Клара. Говорила мягким, протяжным голосом. Назначила в семь часов встречу у банка. На репетиции следил за изящными движениями стройных девушек. Стало противно и захотелось в душ. Проснулась тяга к прекрасным телам. Для балласта между пышкой и стройными девушками. Держался из последних сил, чтобы не уснуть. Несколько раз стукнулся об спинку впереди стоящего кресла. Мышцы дрожали, будто после марафона, голова не соображала.

Многоликость целей грозит самоуничтожением. Слишком высока планка каждой из них, и чтобы добраться до вершины, необходимо вложить все силы в одну. Несколько лет назад не мирился с подобной концепцией, обманывал природу любыми способами. В ход шли чрезмерные порции кофе, энергетики… Молодой организм держался, хоть и трещал по швам.

Вечером подошёл к банку. Клара стояла у входа и курила. Охранник косо посмотрел на меня. Взял Клару под руку и вчерашний день повторился.

Утром выпил чашку кофе и выскользнул из квартиры. Тощие стволы деревьев вокруг дома казались прутьями камерной решётки, а два корявых снеговика являли образы стражников. Мне стало не по себе от их чёрных пуговичных глаз. По дороге домой мороз прихватил пальцы рук. В детстве отморозил, и теперь не терпел холода.

У преподавательницы математики разыгрались гормоны. Подходящий момент выбрала. Раньше оказывал ей знаки внимания, но после встречи с пышкой перестал. Её это задело.

Учёба от постоянного недосыпания и беспрестанных похождений откатилась в закулисную яму. Несколько раз оказывался на грани вылета, но спасали высшие силы и университетские связи.

За три года сделал себе неплохое имя на кафедре. До последнего меня считали перспективным студентом. Некоторые преподаватели говорили, что сильнее студента за последние пять лет не было. Но жизнь не набор учебников и научных изысканий.

После падения наступает период подъёма. Синусоида жизни, созданная природой. Человек думает о мечте в любое время дня и ночи, разговаривая на улице, покупая продукты в магазине. Такова его духовная сущность, позволившая подняться над животным миром.

В моём случае мысленные подъёмы и падения напрямую связаны с физической деятельностью. Поэтому ты меня боялся, видел угрозу собственному авторитету.

В январский морозный день, когда моё тело было освобождено от посягательств Клары, а в душу заглянули радость и свобода, отправился в университет восстанавливать утерянные позиции. За день успел встретиться со всеми преподавателями. Улыбки облегчения на их лицах давали надежду на успех моего мимолётного порыва.

Спустя много лет я понял одну истину. Мечта должна быть одна. Всепоглощающая, всеобъемлющая. Остальное уходит на второй план, становится декорацией основного действа. Живя настоящим моментом, каждая секунда которого направлена на осуществление мечты, отдавая себя без остатка любимому делу, можно достичь желаемого олимпа. А когда мечта разбивается на множество конечных целей, не способных в полной мере удовлетворить самосознание, организм изнашивается и приходит в негодность. И когда душа просит, а тело не может, запускается механизм разложения личности.

Мой пример не исключение. Стараясь успеть за всем, у меня не было времени насладиться результатом, голова жила будущим, оставляя телу проблемы настоящего.

В течение недели не встречался с Кларой. Учёба пошла в гору, подгоняемая мотором энтузиазма. Только с математикой не ладилось. Преподавательница предложила подтянуть знания на факультативе. Не любил дополнительные занятия ещё со школы. Но деваться некуда, и в назначенный час я открыл дверь кафедры.

Помещение оказалось просторным и светлым. Пробивавшиеся сквозь рамы четырёх окон лучи, заливали комнату пульсирующим светом. Четыре заваленных книгами и журналами стола располагались вдоль белой стены, украшенной портретами учёных мужей. У входа стоял миниатюрный столик на волнистых железных ножках. Полупустой чайник и конфеты свидетельствовали о женском коллективе кафедры.

Рядом с преподавательницей сидела пожилая дама в зелёном костюме. Складка в районе ремня выдавала бесполезную попытку прикрыть пущенное на самотёк ожирение. Кривой нос и чёрные усы над губой вызывали отвращение. От жиденького голоска и дёргающихся век стало неуютно.

Обозвав меня двоечником, старуха уткнулась в кипу бумаг и больше не поворачивалась. Преподавательница дала листок с контрольными работами и указала на один из заваленных столов. Освободив немного места, воткнул в уши наушники и углубился в решение примеров.

Через три часа пожилая преподавательница встала, повторно обозвала меня двоечником и отправилась домой.