Лев в долине

Никак не отреагировав на шутку, в зловещем молчании Эмерсон исполнил мою просьбу. Я отвела Немо за дом, где было устроено место для омовений. Там, спрятавшись за ширмами, можно было даже принять ванну. Эмерсон и Рамсес делали это ежедневно – Эмерсон по доброй воле, Рамсес по грубому принуждению. Неудобство состояло в том, что мужчин окатывали водой из кувшинов слуги, я же не хотела смущать слуг и кое-как справлялась сама.

Дождавшись Эмерсона, я уговорила Немо снять грязный, как половая тряпка, и дырявый, как решето, халат. Реставрации сей предмет не подлежал, поэтому я попросила одного из работников, собравшихся поглазеть на раненого, принести свой, посулив компенсацию. Под халатом у Немо обнаружились хлопчатобумажные подштанники до колен. Румянец смущения, заливший не только щеки страдальца, но и голую грудь, свидетельствовал, что он потерял не так много крови, как я опасалась.

– Уверяю вас, мистер Немо, мне не впервой видеть мужскую наготу, – успокоила я своего спасителя. – Мне приходилось лечить раненых и наблюдать мужчин в чем мать родила, так что вам нечего стыдиться. Между прочим, ваши грудные мышцы развиты совсем неплохо...

Недовольное ворчание за спиной напомнило мне о присутствии бдительного супруга.

– Но до Эмерсона вам, конечно, далеко, – поспешно поправилась я. – А теперь, мой дорогой Эмерсон, так уж и быть, я поведаю тебе о случившемся...

Но с рассказом пришлось повременить. Сквозь толпу зевак прорвалось изящное создание. Немо хотел отвернуться, но было поздно.

Несколько секунд молодые люди молча взирали друг на друга, оба бледные, как известная суровая старуха с косой. Потом Энид испуганно поднесла руку к губам.

– Ты? – пролепетала она. – Ты?..

– Только не вздумайте хлопнуться в обморок, – предупредила я. – Сразу с двумя пациентами мне не справиться.

– При чем тут обморок? – Побагровев так, что перещеголяла смущенного Немо, Энид подскочила к нему и отвесила звонкую пощечину. – Набитый дурак!

III

К этой выходке оказалась не готова даже я. Подобное поведение в сочетании с выражениями, недостойными леди, временно лишило меня дара речи. Зато молодчина Эмерсон проявил находчивость. Видя, что Энид вот-вот умчится куда глаза глядят – зеваки уже почтительно расступились, чтобы ее пропустить, – он выбросил руку и поймал ее за талию. Как она ни лягалась, как ни бранилась – да-да, с ее нежных уст слетали далеко не самые вежливые словечки! – он и бровью не повел.

– Все это зашло слишком далеко. Я еще согласен на роль пешки, передвигаемой по шахматной доске жизни могучими силами, властительницами судеб всего человечества. Но будь я проклят, если позволю, чтобы меня дурачила женщина, которая, как я наивно верил, связана со мной узами нерушимого доверия!

Кто еще способен на такие экспромты, тем более с дерзкой беглянкой под мышкой? Признавая справедливость упрека, я покраснела даже сильнее, чем Энид и Немо. Не дав мне и рта раскрыть, Эмерсон величественным жестом указал на табурет:

– Сядь, Амелия! Вы тоже присядьте, юная леди. – И он так резко опустил Энид на другой табурет, что из прически бедняжки вылетели два гребешка и с десяток шпилек. – Все останутся здесь, пока я не узнаю главного.

– Ты совершенно прав, Эмерсон. Я обязательно сяду, вот только закончу промывать...

– Можешь заниматься этим сидя! – рявкнул Эмерсон.

Я послушно упала на табурет. Успокоенный моей покорностью, Эмерсон понизил голос. Теперь его можно было слушать, не опасаясь за сохранность барабанных перепонок.

– Закончишь с раной – и хватит с ним возиться, Амелия! – приказал он. – Если ему надо вымыться полностью, пусть займется этим самостоятельно.

– Конечно, Эмерсон. Я только...

– Довольно, Амелия!

Эмерсон сложил руки на груди и обвел компанию угрожающим взглядом. Египтяне уселись на землю и, раскрыв рты, таращили глаза в предвкушении развлечения. Энид вцепилась в табурет обеими руками, словно боялась, что на это место кто-то покусится. Мистер Немо свесил голову, тщетно пытаясь скрыть от любопытных взглядов белые отметины от пальцев Энид на малиновой щеке.

– Так-то лучше, – прогрохотал Эмерсон удовлетворенно. – Начнем с вас, юная леди. Называю вас так, потому что фамилия «Маршалл» не имеет к вам никакого отношения.

Я не могла не восхититься хитроумием мужа. Он построил фразу так, чтобы не показать, что знать не знает, кем Энид является в действительности. Когда она назвала свое настоящее имя, он ничем не выдал свое удивление, если не считать мимолетной складки на лбу. Выслушав историю девушки, Эмерсон сказал:

– Любопытно. Разумеется, я сразу вас узнал, мисс Дебенхэм. Просто не хотел разочаровывать.

И он сурово посмотрел на меня. Я открыла рот, но промолчала.

– Однако кое-чего в вашем занимательном рассказе недостает. Честно говоря, вы обошли молчанием все важное. Полагаю, вы близко знакомы с мистером Немо, иначе не обошлись бы с ним так по-свойски. Кто он такой? И кем вы приходитесь друг другу?

Немо вскочил, как подброшенный пружиной: