Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы

«Милый и дорогой Лев Николаевич! Долго вам не писал, ибо был и есмь, говоря прямо, на смертном одре. Выздороветь я не могу и думать об этом нечего. Пишу же я вам собственно, чтобы сказать, как я был рад быть вашим современником – и чтобы выразить вам мою последнюю искреннюю просьбу. Друг мой! вернитесь к литературной деятельности. Ведь этот дар ваш оттуда, откуда все другое. Ах, как я был бы счастлив, если бы мог подумать, что просьба моя так на вас подействует! Я же человек конченный – доктора даже не знают, как назвать мой недуг, nevral giestomacal goutteuse[111]. Ни ходить, ни есть, ни спать… Да что! скучно даже повторять все это!.. Друг мой, великий писатель русской земли! внемлите моей просьбе! Дайте мне знать, если вы получите эту бумажку, и позвольте еще раз крепко, крепко обнять вас, вашу жену, всех ваших… Не могу больше… Устал».

Письмо И. С. Тургенева Л. Н. Толстому из Буживаля. 27 июня 1883 г. Написано карандашом. Цит. по: Графиня А. А. Толстая. Мои воспоминания о Л. Н. Толстом // Л. Н. Толстой и А. А. Толстая. Переписка (1857–1903). М., 2011. С. 23.

Мы знаем, что Толстой не внял просьбе, содержащейся в этом письме. А жаль. В нем умирающий Тургенев с глубокой интуицией улавливает суть метаморфозы, произошедшей с Толстым. Последний совершает преступное отречение – от Божественного дара, которым он был наделен. Этот дар «оттуда», по меткому выражению Тургенева (Достоевский сказал бы – «из миров иных»). Отторгая его, писатель совершает дело, которое в Евангелии названо «хулой на Духа Святого» – это сознательное противление Богу, богоборчество, клевета на Бога. И не случайно именно об этом грехе Христос говорит, что он не будет прощен никогда – ни в этом веке, ни в будущем. Восстание против государства или даже Церкви – это грехи, которые могут найти рациональное объяснение. Но бунт против своего естества, против того, что сам Толстой называл художеством, то есть восстание против художественной правды как проявления божественного порядка было для писателя началом конца, дурной бесконечностью бесплодных поисков и вечным голодом.

Теперь следует несколько слов сказать об истории появления религиозно-философских трактатов Л. Толстого. Сейчас нам известно, что в ноябре 1879 г. он работал над большим сочинением, которое не имеет названия и до сих пор полностью не опубликовано. Это рукопись объемом в 106 листов, разбитая на пять глав, она хранится в Отделе рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого на Пречистенке. Именно из этого сочинения родились все последующие философские трактаты писателя. В первую очередь это «Исповедь», а также сочинение, посвященное критике православного догматического богословия митрополита Макария (Булгакова).

О догматике владыки Макария следует сказать подробнее. В 1847 г. вышел отдельной книгой курс его лекций «Введение в православное богословие» – сначала введение в систему богословия, а в 1849 г. стала издаваться сама «система», и это издание продолжалось на протяжении пяти лет. Владыка Макарий действительно проделал колоссальную работу. Его «Православно-догматическое богословие» было первым сочинением на русском языке такого масштаба. В «Догматике» был собран огромный, богатый и строго систематизированный материал, источниками которого стали в первую очередь западные богословские компендиумы – издания творений святых отцов, комментарии к Библии и Новому Завету, симфонии библейских текстов, справочники, научные индексы (указатели) и т. д.

В первой половине XIX века, когда появился труд владыки Макария, качественные научные издания такого масштаба могли создаваться только в Европе, в недрах католических и протестантских школ, и использование этих источников было совершенно неизбежно. Русская богословская школа была слишком молода, поэтому искушение использовать уже имеющиеся наработки было сильным и труднопреодолимым.