Лев Рохлин: Сменить хозяина Кремля

Некоторые коллеги посмеивались над генералом, дескать, обратился к Ельцину и ждет, что тот признает ошибку Кремля, сам подключит к работе Генпрокуратуру, Счетную палату, даст поручения правительству. Нет, конечно, Рохлин, как мы уже убедились, простачком никогда не был и в небесах не витал. Направляя запросы в высокие инстанции, он, прежде всего, давал понять, что преступление государственных чиновников зафиксировано депутатской общественностью и замять это дело никому не удастся. Параллельно сам продолжал «копать» тему, и, будьте уверены, информацию он черпал не только из слов Максимова. На его стороне были люди из армейских и иных спецслужб, которые видели в Рохлине последнюю надежду на восстановление законности в стране. Ему помогали десятки «закрытых источников», зачастую находившихся в окружении и Ельцина, и Черномырдина, и многих чиновников, занимающихся ядерными проблемами. За сутки до убийства Рохлин в интервью «Экспресс-газете» заявил следующее: «У меня достаточно документов, чтобы говорить, что некоторые чиновники из администрации президента работают на иностранную разведку. Я нахожусь очень близко к тому, чтобы обнародовать эти документы, но пока не знаю, сколько времени это займет».

Времени на это ему не дали. А через несколько дней после похорон генерала на Максимова было совершено покушение. Ученый получил сильнейшие травмы, но чудом остался жив. Прошли годы и сейчас связь со Львом Максимовым потеряна. В Госдуму он больше не обращается. Хочется надеяться, что ученый-ядерщик жив и находится в здравии.

Говорит Александр Дмитриевич Куликов, депутат Государственной думы:

— В Госдуме второго созыва была создана Комиссия по проверке фактов коррупционной деятельности высших должностных лиц государства и субъектов Российской Федерации. Полномочиями она обладала очень высокими, имела право предметно интересоваться служебной деятельностью членов правительства, администрации президента, руководителей правоохранительных органов, губернаторов… Если к нам поступала информация по признакам коррупционных деяний чиновников, то этого уже было достаточно для начала проверки. Такими правами нас наделила Госдума своим постановлением в мае 1997 года. А с января 1998-го я ее возглавил.

Когда мы развернули работу, пошел большой поток информации из всевозможных источников по разным должностным лицам, начиная, например, с Черномырдина и Гайдара и заканчивая прокурорами, губернаторами, начальниками УВД разных регионов. Проверка шла не только в отношении должностных лиц, но и по ряду фактов, характеризующих российское правительство в те или иные годы. Среди ярких примеров — обращение американской фирмы по поводу договора, заключенного с Российской Федерацией на поиск так называемого золота партии. Договор подписывал Егор Гайдар. Тогда Ельцин возглавлял правительство, а Гайдар был его заместителем. Суть жалобы заключалась в том, что фирма свою работу сделала, а российское правительство договор перед американцами не выполнило.

Это одно крупное дело, которым мы занимались. А другое, как мне помнится, касалось обращения новосибирского ученого Максимова. Там было два принципиальных момента. Первое — продажа российским правительством 500 тонн обогащенного урана в США по так называемой сделке Гор — Черномырдин. И второй — разработки этого ученого в области ядерных реакторов. Он придумал принципиально новые принципы работы реакторов, а его изыскания торпедировались в научном сообществе и во властных структурах.

С Рохлиным нам приходилось общаться по ряду вопросов, но проблемы ядерной сделки мы в обсуждениях не затрагивали. А проверку я начал проводить уже после того, как Льва Яковлевича не стало и ко мне приехал Максимов. Мы с ним встретились во второй половине 1998 года.

Честно говоря, в начале скепсис был большой. 500 тонн урана — невероятные объемы… Но потом это стало находить подтверждение из разных источников, в том числе от наших коллег-депутатов. Помнится, я говорил по этому поводу и с председателем Комитета по безопасности Виктором Илюхиным, и он сказал, что да, тут, скорее всего, правда. Хотя глубинную проверку парламент Российской Федерации не проводил.

В рамках этого обращения я от имени Комиссии подписал ряд запросов, касающихся достоверности самого факта договора по продаже оружейного урана. Должен сказать, что мы получили ответы из правительства, Генеральной прокуратуры в конце 1998 года, которые не подтвердили наличия подобного договора и вообще самого факта продажи урана. Во время встречи с Максимовым я ему говорил об этих ответах, на что он сказал, что, вероятно, вам дают недостоверную информацию или неполную. Одновременно наш депутат Владимир Волков, который тогда работал в Комитете по обороне, мне предоставил информацию, что все-таки сделка имела место, но официальными подтверждениями они не располагали. И если в правительстве какие-то документы есть, то, судя по всему, они идут под определенными «грифами».