Лев пробуждается

Изабелла стояла у двери своей комнаты босиком, кутаясь в большое одеяло из медвежьих шкур и явно обнаженная под ним. Ее волосы медно сияли в тени, ниспадая завитками на белые плечи.

Обок ее двери висел небольшой щит, сиявший в сером сумраке неестественной белизной, с голубой полосой поверху и сверкающими муллетами Дугласов. Поверх него висела латная рукавица.

– Щит юного Джейми, – объясняла она обнимавшему ее темному силуэту. – Он повесил его туда вместе с железной перчаткой, глянь туда. Он поклялся стать моим рыцарем и предстателем и повесил их там, чтобы доказать это. Если кто откажется признать, что я самая распрекрасная девица на свете, то должен ударить по щиту с перчаткой и готовиться к схватке.

Сдвинувшись, силуэт негромко рассмеялся над этим вздором, а Изабелла жарко впилась в его уста. На миг дыхание у Хэла перехватило, и ему захотелось, чтобы это он смотрел сверху вниз, ощущая это тепло на своих губах.

– Ударить по нему вместо тебя? – спросила она игриво, поднимая свои длинные белые персты, отчего мех с ее плеча соскользнул, открыв одну невозможно белую персь с рубиново-красным сосцом, будто пламя в полумраке; у Хэла занялось дыхание. – Скажем, просто стукнуть, чтобы поглядеть, примчится ли он вихрем по коридору.

– Нет нужды, – провозгласил силуэт, придвигаясь поближе к ее жару. – Я ничуть не спорю против того, что он отстаивает.

Изабелла протянула руки, и он заворчал. Она улыбнулась ему в глаза, поводя ладонью.

– И тем не менее, сэр рыцарь, – произнесла она чуточку бездыханно, – похоже, ваше копье поднято.

– Поднято, – согласился силуэт, направляя ее в дверной проем, так что свет факела упал на его лицо. – Но еще не взято наперевес, – добавил Брюс, и дверь за парой закрылась…

Низкий, подымающий волосы дыбом лай вырвал Хэла из грез, а борзых в клетках поверг в неистовство.

– След, след! – хрипло выкрикнул Сивый Тэм без нужды, потому что все уже повернули на звук; Хэл увидел, что Изабелла отдала своего сокола бегущему вприпрыжку, сгорбившись, Сокольничему и пришпорила коня. Брюс, любовавшийся соколом Элинор, теперь сунул его обратно Сокольничему и последовал за ней. Оба вырвались вперед. Хэл услышал ее смех, а Брюс, поднеся к губам рог, издал длинный, сипящий, неблагозвучный сигнал.

Лимье прямо рвались со свор, волоча следом несчастных пыхтящих отроков-псарей, устремляясь вперед в жутковатом молчании, к которому их приучили, втягивая ноздрями запах, вытропленный для них Роландом.

Появился Малк с Роландом. Тяжело дыша, борзые трепетали от возбуждения. Изо всех сил удерживая сворку, Малк испустил длинный переливчатый крик своим сдавленным горлом, перехваченным из-за того, что приходилось отчаянно тянуть за поводок.

– Довольно! – рявкнул Сивый Тэм, устремляя на Филиппа суровый взор, напоенный в равной мере и порицанием, и ядом. Увидел, как доезжачий стиснул губы, а потом заорал благим матом на несчастного Малка.

– Отдай его, – потребовал Сивый Тэм, и тот, насупясь, потащил извивающегося Роланда со следа, поставив перед седлом старого охотника.

– Тихо, тихо, мой красавчик… Молодец.

Сивый Тэм вытерпел неистовое облизывание лица и ласки пса, потом сунул его под мышку и с кривой усмешкой обернулся к Хэлу:

– Какая жалость, коли нос безупречный, а ноги оставляют желать лучшего, а?

Роланда вернули Малку, принявшему его, будто золото, и бережно понесшему обратно к клетке. Сивый Тэм, нахмурившись, поглядел на доезжачего.

– Возьмем Белль, Крокара, Санспер и Мальфозина, – объявил он. – Выпускайте rapprocheurs[26].

Гончих вытащили и отпустили, и они понеслись во весь дух, шныряя влево-вправо. На глазах у Псаренка Пряженик пошатнулся, потому что два дирхаунда чуть натянули поводки, но одно лишь слово Лисовина Уотти заставило их с укором обернуться и заскулить.

Псаренок увидел, как Фало припустил за набирающими скорость собаками, сжимая вспотевшими ладонями хлещущие своры, и припомнил бесчисленные разы, когда сам исполнял эту неблагодарную, изнурительную работу. Теперь его отдали этому новому господину, и она больше не будет частью его жизни. И с внезапно всколыхнувшейся радостью – сильной до головокружения – вдруг понял, что заодно распростился и с Гуттерблюйдом и его птицами.

Позади Фало крестьяне-выгонщики тужились поспевать следом. Окрестные пахари, согнанные сюда для этой цели, посреди летней бескормицы между урожаями, ослабели от голода и держались на ногах с трудом. Внезапно донесшийся издали лай rapprocheurs прозвучал прямо по-волчьи.

Чертыхнувшись, Хэл увидел, как вся охота разваливается на глазах, и перешел к плану держаться за Древлим Храмовником, зная, что сэр Уильям не отстанет от Брюса, а Изабелла будет, в свою очередь, прикована к графу. Если Бьюкен и подстроит какую-то каверзу, она обрушится на это трио, и Хэл твердо вознамерился спасти хотя бы Древлего Храмовника.