Лев пробуждается

Окинул взором юного Брюса, накоротке пересмеивающегося с женой Бьюкена. Будь она моя, подумал Сивый Тэм, я б их выпотрошил за изображение твари с двумя задницами. Смахивает на то, что Бьюкен к тому слеп, думал про себя Сивый Тэм, искушенный годами наблюдений, ведет себя как большинство нобилей – поджидает своего часа, прикидываясь, будто ничего не случилось с его благородством и честью, а потом нанесет из тьмы удар в спину.

Сивый Тэм знал, что вылазка на battue, вооружившись как на войну, отнюдь не в диковину, ибо подобный манер охоты как раз и придуман, чтобы приучить юных рыцарей и оруженосцев к сражениям. И все же старый охотник чуял поганый душок от всей этой затеи. И молодой Сьентклер подтвердил это, подойдя к Тэму, чтобы расспросить об обстоятельствах охоты и хмуро раздумывая над ними.

– Значит, мы растеряем друг друга, – произнес он почти устало. – Промеж деревьев. Народ разлетится, будто мякина на ветру.

– Истинно так, – согласился Сивый Тэм, видя тревогу собеседника и испытывая сходную озабоченность; ему не хотелось, чтобы соперничающие господа подкрадывались друг к другу в лесах Дугласа. Так что он выложил свои страхи государю Хердманстону, поведав тому, что на охоте непременно что-нибудь да пойдет вкривь и вкось, коли люди не внимают ее Закону. Охромевшие лошади, беспечно пущенные стрелы – ранения уже случались, особливо во время battue. А сверх того из-за скверного прицела, брошенного наудачу дротика али невезения зверь слишком уж часто получает несмертельную рану и убегает, и дело чести причинившего ее пуститься за ним в погоню, дабы животное не страдало более необходимого. Если потребуется, так и в одиночку, будь ты королевский вельможа или ничтожный лотианский государь.

– Разумеется, коли то олень али вепрь, – добавил Сивый Тэм, утирая пот, капающий с носа. – Олень, поелику он благороднейшее творение Божие опосля человека, а вепрь – поелику он свирепейшее творение Божие опосля человека, а то и похуже, коли больно ранен.

Всех прочих тварей, подчеркнул он Хэлу, можно бросить помирать.

Теперь же Тэм приподнялся в стременах и поднял руку, напоминающую корявое красное корневище дрока и крапчатую, будто брюхо форели. А потом обернулся к Малку, назначенному нынче valet de limier[23].

– Роланд, – сказал он негромко, и пса выволокли из подводы. Неуклюже спешившись, Сивый Тэм с кряхтением опустился на колени рядом с ищейкой; оба мрачно поглядели друг на друга, и Сивый Тэм погладил серую морду с нежностью, изумившей Хэла.

– Старичок, – сказал охотник. – Beau chien[24], ступай с Богом. Ищи. Ищи.

Он отдал сворку угрюмому Малку, и Роланд стрелой бросился вперед, болтая языком и быстро переходя от точки к точке, от куста к коряге, опустив голову, нетерпеливо принюхиваясь и волоча Малка за собой. Помедлил, оцепенев, перескочил пару футов, а затем целеустремленно протиснулся сквозь кусты в лес стремительной, тяжеловесной рысью. Выжлятники и псарята последовали за ним, борясь с телегами.

Хэл обернулся к Лисовину Уотти, а тот лишь ухмыльнулся и дернул головой: Пряженик шел пешком, а двое дирхаундов упорно скакали вперед, волоча его, будто повозку. Хэл ответил ухмылкой, зная, что Лисовин Уотти будет смотреть за отроком в оба глаза. А потом вдруг увидел темноволосого Псаренка, бредущего сквозь папоротник, и сердце защемило.

У Сима Врана, тоже увидевшего его, дух перехватило – прямо маленькая копия Джейми, как Хэл и говорил. Вот так загадка…

– Следуйте за сэром Волли[25] и держитесь купно, – громко сказал Хэл, чтобы слышали его люди. – Разнесите весть: оставаться вместе. Коли что случится, следуйте за мной или Симом. Я не хочу, чтобы народ тихо-мирно рассеялся. Только напортачьте – и срам на ваши головы.

Люди бурчанием выразили свое согласие, и Сим подогнал коня поближе к Хэлу.

– А как тогда быть с женами? – по-детски невинно поинтересовался он. – Может статься, вы предпочтете следовать за ягодицами графини Бьюкенской?

Хэл опалил его взглядом, чувствуя, как кровь бросилась в лицо. Проклятье Господне, ужели он столь очевидно сражен чарами Изабеллы Макдафф?

– Пусть сия блоха сидит на стене, – предостерег он, и Сим примирительно поднял ладонь.

– Я лишь спрашиваю, что делать, – сказал он с легкой улыбкой и насмешкой во взгляде. – Оставьте графиню ейному мужу – али Брюсу, ухлестывающему за ней, аки зрит всякий, окромя женатого на ней слепца.

Хэл бросил взгляд на графиню, пламеневшую в сумрачном свете под черно-зелеными деревьями, вспомнив, как она сияла и во мраке.

Он ощупью отыскивал путь к отхожему месту после несуразного пира, пробираясь тихо, как мышка, по холодному, серому, сумрачному замку к дыре нужника. На полпути вверх к повороту лестницы услышал голоса и остановился, сообразив, что один принадлежит ей, чуть ли не до того, как звук коснулся слуха. И двинулся вперед, дабы выглянуть над верхней ступенькой вдоль полутемного коридора.