Лев-попаданец.

Но орудие по-прежнему опасное. Даже еще хуже стало из-за изменения угла наклона. Теперь в корпус в нижнюю часть попасть еще легче.

Наташка кричит:

- Джокер паршивый! Добей его!

Олег командует жестким тоном:

- Давайте, как ввалим! Наводка не водка!

Выстрел со стороны ИС-2 и "Пантеры" слились практически в один. Попали все же, удачно... Лопнула броня башни, осыпавшись.... Но и советскому танку прошибло нижний лоб корпуса.

У Олега в голове сразу же возникла аналогия с ломающимся шоколадом - самым любимым лакомством советских детей. Мария, которой пребольно ударило по ножкам, завизжала, вместе с Наташей подскочила.

Танк ИС - все же получил ранение, и остановился... Две девушки получили ожоги и царапины, но к счастью не покалечились. Нижняя броне плита треснула... Внутри танка небольшие повреждения... Но такие, что можно отремонтировать...

Олег с улыбкой победителя произнес:

- А вот все-таки есть разница между "Пантерой" и ИСом... Пробей броню из 122 - миллиметровки, от нас остались бы одни головешки. А тут...

Наташа уверено, все же тоже механик произнесла:

- Отремонтируем... Да и тихо ехать на нем пока можно!

И четверка, взявшись за руки - запела;

Верь суждено Отчизне возродиться,

Хотя гремит: кровавый, смертный бой!

Высь устремись, как будто коршун-птица,

Пусть сердце полное печалью и тоской!

Своей судьбе в любви не прекословил,

Пошел на фронт, отринув плен страстей!

Но пролились потоки русской крови,

О горы трупов преданных друзей!

Разбитый танк, на жженом, ратном поле,

Не буду плакать над бедою я!

Хоть легких мира дней уже нету боле,

Не прервалась шальная жизнь моя!

В геенну все пустые обещанья,

Социализм уверены мы в том!

Что робкое, рабов сейчас роптанье,

Могучим громом извергнёт потом!

Я Родины своею не забуду,

Хоть мир сейчас, лишь легкий, детский сон!

И ураган войны ревет повсюду,

Жестокий Марс пусть будет осужден!

Пришел фашизм из мест неотдаленных,

Прервавши жизни шелковую нить!

Обуглились как от пожара клены,

Что может боль в душе моей лечить!

Они конечно горестны разлуки,

Страдаешь ты и плотью и душой!

Испытываешь, рвут на дыбе руки,

На все пойдешь, для матери родной!

В бое бурном - тоже упоенье,

Хоть пламя жжет и воспалился взгляд!

Испытывать не стоит сожаленья,

Разить за павших, русский витязь рад!

Фашист я верю, кровью захлебнется,

Получит Гитлер в спину острый кол!

А над Россией засияет солнце,

Подонок будет в пепел обращен!

Вождь-Сталин поведет народ к победе,

И будет править вечно коммунизм!

Смеяться станут в счастье наши дети,

И сгинет навсегда позор-фашизм!

Олег так и топал сомнамбулой в это приятной грезе. Так это здорово. Уже и не замечаешь, что в животе пусто и дело близиться к вечеру.

И только когда на скалах справа показалось это... украшение - порхающие в грезах реальной нереальности мысли - оживились. И снова к мальчишке вернулась способность реагировать на окружающее.

Олег чуть не ошалел, от увиденного, такого даже от гитлеровцев, ну никак не ожидали! А девушки воскликнули:

- Вот дают гады! - И тут же съежились ожидая жестоких ударов по спинам и ногам.

Кстати, на крики, что даже странно эсесовцы особого внимания не обратили. Но отмстили по-другому! Это ли так и было запланировано, то ли в отместку за непокорность - фашисты привал объявили именно тут, прямо под казнёнными телами.

Наташка повернулась к подругам и прошептала:

- Не надо плакать! Эти стервятники за все заплатят!

Ангелина грубым тоном возразила:

- Стервятники? - Огнезарная дьяволица тряхнула цепью. - Да их даже с помойным крысами нельзя сравнивать. Это же очевидно!

Олег согласился, с трудом сдерживая тошноту:

- Да что с крысами? Даже с глистами не сравнить!

Галина предположила с улыбкой Жанны Дарк:

- Иногда и казненным завидуешь... Если ты в нашем положении!

Смотреть тут было на что! Постарались гитлеровцы на "славу". Заодно и вернули средневековые порядки!

На острые грубые в окованным железом концами длинные колья, установленные между камней, вернее валунов; оказались надеты животами и пятой точкой люди. Уже, наверное, мёртвые, с облегчением отметил Олег. Но нет пара девушек еще трепыхалось. А своих синих глаз оторвать не мог, смотрел с жадным тёмным любопытством, чувствуя, как пустой желудок начинает жестко скручиваться в узел - плавно и туго.

Насколько это драматично: женщины, мужчины дети... Еще не умершие до конца, стонущие, с перекошенными лицами. Любой фильм ужасов меркнет перед этим. Причем, еще казненных перед смертью долго истязали: все тела покрыты рубцами, ожогами, крупными волдырями.

А рядом еще и флаги с ненавистной немецкой свастикой висят, и еще более омерзительные портреты насекомого-паразита с усиками и челкой.

Трупов как машинально подсчитал Олег было двадцать четыре. Двенадцать молодых мужчин, семь женщин и три мальчика, две девочки...

Постарались нацисты ничего кроме матерного слова не скажешь!

Олег споткнулся, до крови разбив об острие булыжника самый большой палец, но даже не ощутил боли в ушибленной и задубевшей ноге.