Лев и ягуар

— Какая бездна мудрости, — Галке надоел этот бессмысленный разговор. Пора его заканчивать, а стало быть, нужно дать послу хорошего пинка под зад. — Впрочем, какими бы ни были искренними ваши заблуждения, они не перестают от этого быть заблуждениями. И гастрономические аналогии тут совершенно неуместны. Супчик, с какой стороны ни зачерпни, на вкус везде одинаков. Книга же, в отличие от супа, иногда преподносит сюрпризы.

— Книга, написанная женщиной? Не смешите меня, миссис Эшби.

— Да я бы рада вас рассмешить, — хмыкнула Галка. — Только вы, сэр, боюсь, разучились смеяться ещё в колыбели.

— Дорогая, — Джеймсу тоже осточертело тыкать посла лицом …э-э-э …в грязь. Тут хоть об стенку головой бейся, упёртый сэр ни на дюйм не сдвинется со своих позиций. — Завтра у нас сложный день.

— Ты прав, дорогой, — согласилась жёнушка. — Уже поздно. Нашим гостям пора разъезжаться по домам.

— Наш разговор ещё не окончен, господа, — у сэра Чарльза на сей счёт было своё мнение, и он не замедлил его сообщить.

— Окончен, — в один голос ответили супруги Эшби.

— В таком случае я немедленно отпишу обо всём случившемся в Лондон, и…

— …и король Карл тут же заменит вас на кого-нибудь поумнее, — съязвила Галка. — Отличная идея!

— Спокойной ночи, сэр, — язвительная улыбочка Джеймса умела ранить не хуже ножа, и первый штурман флота Сен-Доменга это знал.

И, оставив клокочущего в немой ярости посла, мистер и миссис Эшби направились к гостям. В самом-то деле, второй час ночи. Пора и честь знать!

— Лицемерный обыватель, — возмущался Джеймс. — Ненавижу таких.

— Не слишком ли много для него чести, дорогой?

Джеймс покривился и фыркнул, выразив тем самым своё отношение к подобным типажам.

— Вообще-то ты прав, милый. Ещё немного — и я бы сама ему вазу на голову надела, — вздохнула Галка. — Честное слово, Джек, ты его просто спас!

— Его или вазу?

— Да, ты опять прав: ваза денег стоит.

— Этьен нас прибьёт…

— Не прибьёт. — Галка мягко улыбнулась мужу. Объявив праздничный ужин завершённым и распустив гостей, они наконец-то добрались до спальни. Но сон не шёл. Слишком много всего сегодня случилось. — Нет на свете ничего более живучего, чем искренние заблуждения…

Сэр Чарльз недоумевал.

Впрочем, он всегда так делал, когда что-то не клеилось. До сих пор картина мира, в котором обитал благородный сэр, была предельно ясна и логична: чёткая иерархия. Вышестоящий — хозяин жизни и смерти своих подчинённых, и никак иначе. Уже не говоря о том, что для своей супруги сэр Чарльз являлся чем-то вроде бога, истины последней инстанции. В этой пиратской стране при соблюдении внешних признаков иерархии всё не так, чёрт побери! Да, здесь капитану подчиняются так же беспрекословно, как и на английском флоте, но грязная матросня имеет право разжаловать, изгнать или даже казнить его, если он нарушил закон! Разумеется, с соблюдением всех пиратских приличий и канцелярских формальностей. Работник имеет право подать жалобу на хозяина, если тот поступает против уговора, заключённого при найме! Жена имеет право судиться с мужем, если он её бьёт! Даже рабы, эта говорящая скотина, и те недавно получили право на бесплатное начальное образование наравне со свободными гражданами! Где такое видано? Как эта страна ещё не обрушилась на голову своих создателей?

И всё же сэр Чарльз понимал, что существует некий элемент, скрепляющий это государство как строительный раствор скрепляет камни кладки. Хиггинс уже передавал ему любимую поговорку местных стражников: мол, у нас немного законов, но они работают. Закон, пусть даже пиратский, но единый для всех без исключения — вот секрет этой страны. Как там сказала миссис Эшби? «Если я выйду на улицу и кого-нибудь зарежу, меня повесят. Если украду казённые деньги — отправят на каторжные работы». — «Вас? — изволил удивляться сэр Чарльз. — Неужели в этой стране могут казнить высокопоставленную особу за подобные мелочи?» — «Ну, во-первых, закон работает только тогда, когда из него ни для кого не делается никаких исключений. Иначе он превращается в лучшем случае в фикцию, а в худшем — в инструмент тирании. А во-вторых… Кажется, именно в Англии казнили короля за то, что он нарушил закон. Или я ошибаюсь?» После этого короткого диалога о законе сэр Чарльз — невиданное дело! — впервые усомнился в том, что все женщины поголовно лишены мозгов. «Что ж, редкие исключения лишь подтверждают общее правило, — подумал он, подытожив этот невесёлый для него вечер. — Миссис Эшби несомненно исключение. Хиггинс был прав, а я — нет». Но от осознания своей неправоты сэру Чарльзу легче не становилось. Перед ним стояла определённая задача, и её следовало решать. Неважно, как.

Но сперва… Сперва Англия поживится более лёгкой добычей — кусками некогда могущественной Испанской империи.

3

Панама! Дарьенский перешеек! Какой удар по Новой Испании! Какую ошибку совершил дон Антонио, предлагая в своё время за голову этой пиратки всего пятьдесят тысяч!