Летун

– Ну а то. Стихи дашь почитать?

Андрей, молча, протянул ей блокнот. Открыв первую же страницу, Лена прочитала вслух:

– "Цитадель ненависти". Название супер, милое, ничего не скажешь.

Он проигнорировал этот ехидный комментарий. Лена уставилась в строки.

На моих костяшках нет давно уже кожи
Там кровавая корка, тверда как секира!
Я руки размазал о мерзкие рожи
Всех тварей и ублюдков этого мира!
Я – адский сын, я – ребенок порока,
Моя мама – анархия, она презирает
Весь этот приторный мир примитивных пророков!
Таких, как они, жестоко я убиваю!
Пустите зло наружу, дайте мне свободу!
Пусть с плеч слетят к чертям все головы уродов!
Я буду сильным, в душе прекрасным палачом!
Вершить, судить, кромсать и резать, не сожалея ни о чем!
Злоба живет каждый день со мной рядом,
Агрессия, из-за нее зовут меня гадом
Те твари и уроды, что не видели зеркал!
Я ненавижу подлость, я от подлости устал!
Живем как нелюди, зверье!
Удел кровопийцы – совсем не мое!
Моя бедная душа уже затерта до дыр,
Мы сами подарили тварям этот мир!

Лена закончила читать и картинно вздохнула.

– Ну как тебе? – поинтересовался Андрей, заранее зная ответ.

Она нахмурилась и слегка наклонила голову.

– Ты не обижайся, но дерьмо редкое! Грубо, мрачно, мерзко и жестоко!

– Я и не ожидал, что ты поймешь, – вздохнул Андрей.

– А что тут понимать, скажи мне?! Набор слов, наполненный словами без смысла и пропитанный жестокостью!

Андрей покачал головой. Для него-то смысл во всем этом был. Да и еще какой.

Лена пролистала пару страниц.

– "Человек-птица", – озвучила она еще один заголовок.

"Это тебе понравится больше", – подумал Андрей.

Почему человек не летает как птица?
Почему нам в полете суждено всем разбиться
Об острые скалы жестокого мира,
О злую пучину адского пира?
Летим, приземляемся, в небо снова…
Что же такого в небесах тех родного?
Нас тянут и манят к себе облака,
И к яркому Солнцу стремится рука…
Но мы на земле, а хотим только в небо,
Туда, где, кроме ангелов, никто еще не был.
Где белоснежная гладь не имеет предела,
Где мы свободны бы были, где парили бы смело…
Так почему человек не летает как птица?
Потому что всем нам суждено вмиг разбиться…

Лена дочитала и задумчиво посмотрела на Андрея.

– Философское, – оценила она. – Я бы даже сказала – "крик души". Но, чересчур депрессивное.

Андрей встал с шезлонга и рывком забрал у нее блокнот.

– Ну уж извини! Вот такой я депрессивный, мрачный и жестокий! Я, что, заказывал критику? Просил читать это, чтоб потом слушать идиотские предъявы?

Он отбросил блокнот в сторону, разбежался и прыгнул в воду, подняв целую тучу брызг.

Лена бросила блокнот на землю и сказала, гордо подняв голову:

– Не смей на мне срываться, скотина!

Андрей отмахнулся от нее и нырнул на дно. Лена развернулась на каблуках и направилась в дом.

* * *

Альфред был в растерянности. Он проверил уже четырнадцать человек и не получил ни единой зацепки. Трупы продолжали появляться, новости пестрили яркими заголовками, мэрия города ратовала за введение комендантского часа, хотя СМИ освещали только десятую долю тех зверств, что происходили на ночных улицах.

Иногда Эл просто поражался тому, сколько фактов правительству получалось скрыть от простых обывателей, дабы не провоцировать приступы массовой паники. Альфреда раздражали те крупицы информации, что попадали в средства массовой информации. Сведения об убийствах были необходимы ему так же, как воздух. Оставалось всего четыре человека, но Эл упорствовал и отказывался принимать тот факт, что убийца вполне способен оказаться во сто крат умнее и сильнее его.

В такое Фредди не верил, поэтому этой ночью он отправился на проверку последних двух человек.

* * *

Андрей стоял у дверей гаража, сжимая в руках свой байкерский шлем, глядя на свое отражение в зеркале. Шла уже семнадцатая ночь.