Летун

Юноша пожал плечами и достал папиросы.

– Да нет, у меня свои. Огоньку не найдется?

Аверил чиркнул спичкой и с удивлением увидел рядом с огоньком кончик дорогой сигары, которую сжимала рука с тонкими, как у девушки, пальцами и отполированными ногтями. Он с любопытством взглянул на владельца сигары и увидел аристократический с горбинкой нос, твердый подбородок, высокий лоб с упавшей прядью черных волос и непроницаемые темные глаза. Незнакомец, истолковав замешательство Аверила по-своему, улыбнулся и похлопал его по плечу:

– Эй, не вешай нос! Ты понравился мастеру, точно тебе говорю. Иначе он тебя прогнал бы в три шеи, будь ты хоть наследным принцем. На них просто свалился заказ от военного министерства – так они уже четвертый день на ушах стоят. Кстати, не желаешь? – И он протянул Аверилу коробку сигар.

Тот покачал головой.

– Благодарю, но не хочется.

– Что ж, похвально. А ты откуда? Я тебя тут раньше не видел.

– Я тут проездом, – уклончиво ответил Аверил, гадая, не сочтет ли Мастер этот разговор нарушением правил. – А вы давно здесь работаете?

– Я? Да я здесь только док арендую!

– ?

– Я вообще-то из летунов. Только в этом городе нигде больше не найти подходящий док для самолета.

– ?

Незнакомец рассмеялся.

– Здорово я тебя озадачил, да? Ну, пошли, покажу разгадку. Я ведь вольная пташка, надо мной Мастера нет, значит, и бояться мне нечего.

Аверил последовал за странным незнакомцем, который, ловко перепрыгивая с мостка на мостки, повел его вдоль стены туда, где открывались входы в доки. Открыв дверь своим ключом, он впустил Аверила в помещение, напутствуя его словами:

– Ну, смотри, молодой инженер. Вот она – машинка моя. Такого ты больше нигде не увидишь, ручаюсь.

На темной воде дока покачивался биплан. К его опорам вместо шасси были прикреплены два больших металлических бака со вздернутыми и заостренными носами. Но не это – и даже не большие размеры самолета – больше всего поразило Аверила, а еще одно гнездо в корпусе между пилотским креслом и баком. И впервые в сознательной жизни при виде новой машины юноша не спросил, как она устроена и как работает. Сейчас его интересовало другое.

– Вы… берете пассажиров? – произнес Аверил хрипло, потому что в горле мгновенно пересохло.

– Живу сейчас с этого, – просто ответил пилот. – А что… хочешь покататься?

– А… можно? – Аверил форменным образом «дал петуха», как мальчишка, у которого ломается голос, и добавил: – Я… не слишком большой?

Летун посмотрел на него с усмешкой.

– Да уж, не маленький, – тут сердце Аверила упало. – Но уж не тяжелее ста двадцати килограммов апельсинов.

– Апельсинов?

– Ну да, я их как-то на спор привез в один городок, чтобы сбить там цены к Новому году. Друг один попросил. Короче, думаю, ты влезешь.

– Правда? – Аверил потянулся за книжкой. – Вы сказали… у меня нет наличных… я выпишу чек… Погода сегодня подходящая для полета.

– Да, погодка что надо. Ладно, по рукам. Мне нужно пару часов на подготовку. Ты сходи куда-нибудь, перекуси, а потом приходи. Как раз самолет заправим, моторы расчехлим и прогреем. И покатаемся.

– Спасибо, – сказал Аверил, еще не веря, что все это происходит наяву. – Спасибо, я не опоздаю.

Летун прочитал выписанный чек и снова окликнул уходящего юношу:

– Эй, Аверил!

Тот обернулся в испуге:

– Что?

Летун рассмеялся.

– Я Баррис. Баррис из Раковины. Будем знакомы.

* * *

«Мне следовало догадаться», – думал Аверил час спустя, сидя в ближайшем трактире и нервно поглядывая на часы. В самом деле, Баррис из города Раковина был личностью известной, больше того – легендарной. Происхождение его было темным: говорили, Баррис – сын аристократки, то ли приемный, то ли внебрачный. Про отца и вовсе ничего не было известно.

Зато всем очень хорошо были известны его дерзкие эскапады, его победы, его любовницы. Начал он с того, что пять лет подряд выигрывал всемирные автомобильные гонки в Раковине. Его модели были сумасшедше-уродливыми, но невероятно быстрыми. Затем он все бросил, сказал, что это пройденный этап и больше он к нему возвращаться не намерен, и на три года уехал на Большие Лунные Острова писать картины. На островах на него молились, после того как он стал единственным, кто в страшный многодневный шторм решился выйти из гавани, чтобы увезти людей с затопленного острова. Картины Барриса были ужасны, но их покупали в память о подвиге и для того, чтобы прикоснуться к удаче автора. Сколотив на их продаже кругленькую сумму, он объявил, что отныне будет заниматься только авиацией и не оставит ее, пока не создаст самолет, способный облететь вокруг земного шара без единой посадки. Ходили слухи, что на Лунных Островах у него было двенадцать наложниц. Еще при желании можно было узнать живописные подробности его романов: с принцессой из Жемчужной гавани, с киноактрисой Кертой из Кардо и с Лозье – легендарной мастерицей-швеей из Раковины.

Однако среди инженеров он был известен как изобретатель с «зеленым пальцем» – талантливый, капризный, непредсказуемый, упрямый, раз за разом отказывавшийся от самых выгодных предложений Мастеров.