Летучий самозванец

Картофелина шлепнулась в таз с водой, я постаралась не засмеяться. Пару месяцев назад, оформляя разрешение на перепланировку квартиры, я зашла в БТИ и наткнулась на гениальное объявление: «Бесплатное оформление бумаг — сорок пять минут, платное — три часа. Просим рассчитать свое время заранее и не подгонять сотрудников». Почему задаром мне сделают документы быстро, а за немалую мзду провозятся в несколько раз дольше, осталось за гранью моего понимания. Может быть, во втором случае вызывают каллиграфиста и тот при помощи пера и чернил затейливо украшает текст завитушками?

— Че хотели? — зевнул подсобный работник.

— Проголодалась, — честно призналась я, — прямо живот подвело.

— Ужин в двадцать нольноль, — напомнил парень.

Я предприняла попытку его разжалобить:

— До него еще дожить надо!

— Человек способен не есть тридцать дней, — равнодушно прозвучало в ответ.

— Самто пробовал? — обозлилась я. — Лично мне требуется еда, и желательно из свежих продуктов.

— Сгущенку любите?

— Обожаю, — заявила я.

Парень швырнул очередную очищенную картофелину в таз и стал немного любезнее:

— Маргарита завсегда камбуз запирает, когда соснуть уходит. За продукты с нее спрашивают, а у нас тут народ прожорливый! Недоглядишь — все слопают, и наше, и клиентское. Но маленький холодильник она не трогает. Там сгущенка есть.

— А где он? — обрадовалась я.

— Вона, у хлебницы. — Юноша ткнул рукой в сторону белого агрегата, похожего на картонную коробку для обуви. — Если охота, можете и куски нарезного прихватить.

Я открыла дверцу и испытала разочарование:

— Никаких банок нет.

— Она на нижней полке, — терпеливо объяснил поваренок, — в тюбике.

Моя рука схватила белоголубую тубу с надписью «Буренка Зина».[10] К сожалению, вкус многих продуктов, любимых россиянами моего возраста со времен их не очень сытого детства, кардинальным образом поменялся. Исчез московский хлеб, пропало настоящее молоко и мечниковская простокваша. Давно не встречаю на прилавках так называемый «фруктовый сахар» (не путайте с фруктозой) и копеечные конфеты «Киевская помадка». Затерялось в неизвестности шоколадное масло, суворовское печенье и грузинский чай № 38. Вероятно, комуто эти продукты казались невкусными, но я их любила. И вот теперь сгущенка, внешне напоминающая зубную пасту, получила название «Буренка Зина».

— Берете? У меня тоже перерыв, — поторопил матрос.

— Да, — опомнилась я, хватая из жадности две упаковки, — спасибо.

Нехорошо признаваться во вредных привычках, но я люблю есть в кровати. Поэтому, придя в каюту, я взбила подушку, легла под одеяло, взяла журнал и открутила крышку сначала одного, а потом и второго тюбика. Сейчас с восторгом слопаю бутерброд. Но налить сгущенное молоко на хлеб не удалось: в спальню постучали.

Я со скоростью ящерицы, застигнутой врасплох, пихнула «Буренку Зину» под подушку Юры, бросила вторую упаковку в прикрытое накидкой кресло и пошла открывать дверь, в которой опять заклинило замок.

Почемуто до сих пор я боюсь признаться Шумакову в своей слабости и ухитряюсь перекусить в постели, пока он принимает душ.

Войдя в каюту, Юра обнял меня, но сказать ничего не успел, потому что раздался Мананин крик:

— Господиии! Ааа!

Нас будто смело с порога. Чуть не столкнувшись на выходе, мы поспешили на крик и ворвались в каюткомпанию. На диване сидела Тина, держась ладонями за виски, рядом на коленях стояла Манана, прижав руки к груди, она истошно кричала:

— Помогите! Сюда! Люди!

Юра потряс ее за плечо:

— Эй! Очнитесь!

Манана икнула.

— Что случилось? — устало спросила я.

— Она, она. — Манана показала на дочь. — Она, она…

— Тина, ты поранилась? — заботливо спросил Юра. — Или упала?

Девушка исподлобья посмотрела на Шумакова.

— Нет. Вы же видите, нет ни ран, ни ссадин.

— Почему твоя мать разволновалась сверх меры? — продолжал Юра.

— Понятия не имею, — пожала плечами Тина. — Я заснула здесь на диване, очнулась, вижу — мама не в себе.

Я заморгала, Юра крякнул, Манана схватилась за горло:

— Доченька! Скажи еще словечко!

Тина повернулась к Юре:

— Что она имеет в виду? Я и так говорю без умолку.

— Она вылечилась, — простонала Манана.

— Я болела? — изумилась Тина. — Чем? Надеюсь, не гепатитом или СПИДом?

— Ущипни меня, — попросил Юра. — Такого не бывает.

— Солнышко, — затряслась Манана, — не знаю… не понимаю… не верю!

— Чтото еще случилось? — испуганно спросила Аня, входя в каюткомпанию.

— Тина вылечилась от идиотизма, — неполиткорректно огласил вердикт Юра. — Заснула дурой, встала нормальной.

— Кто дура? — заморгала Тина. — Я?

— Нет, конечно, — Манана поспешила успокоить дочь.

Аня выбежала в коридор.

— Никита, Алина, Василий Олегович, Леонид, Катя! Сюда! Скорей! Чудо! «Омолодитель» работает!

Манана упала на колени и принялась отбивать земные поклоны, твердя:

— Спасибо, господи! Спасибо!