Летучий корабль

— Ладно, участковый… Скажу, что ведаю, только спрос с меня малый, сам не был — не видал, за что купил — за то и продаю. Так вот, сидели у меня вчерась двое ночных работников из тех, что при солнышке спят, а при луне вольного хлеба ищут… И шел промеж них спор о воре диковинном! Ну, будто бы появился в столице знатный вор, такой смелости да ловкости, что на ходу подметки режет. И нет ему ни в чем равных! Так будто бы похвалялся тот вор самого царя обокрасть-обобрать до ниточки… Веришь — нет, а все злато-серебро из казны государевой повытаскать!

— Не самая лучшая сказка… — печально вздохнул я. — Если вы действительно в курсе дела, то знаете, что из царских апартаментов было похищено нечто иное.

— Да знаю… — небрежно почесал у себя в бороде хозяин трактира, — бумажонки какие-то пустяковые унесли. Только в нашем государстве их не купишь — не продашь, какая ж в том корысть?! А только крал их тот самый заезжий вор!

— Гастролер, значит… Откуда такая уверенность?

— Дак… работнички те же с ним вместе работали, на стреме стояли. Свою долю честно получили да здесь у меня и тратили…

— Кто они? Имена, фамилии, адреса… — Я вновь взялся за блокнот.

— Не серчай, сыскной воевода, — широко улыбнулся Селивестр Петрович, разводя руками, — что знал — сказал, а чего не знаю — уж не взыщи…

— Угу, — переглянулись мы с Еремеевым. — Фома, опечатывайте помещение, всех посетителей под замок, а гражданина Поганова в отделение до выяснения обстоятельств.

— Юрка Боров да Борька Свин, брательники они… — сквозь зубы процедил трактирщик, — живут в Лукошкине, на Колокольной площади.

— Большое спасибо.

— И тебе тем же подавиться, аспид милицейский…

Я удержал руку Еремеева, хотя дать мерзавцу по морде, несомненно, стоило. Однако полученные сведения с лихвой перекрывали мой моральный ущерб. А так как время явно пошло за полночь, стоило собираться домой.

— Селивестр Петрович, хочу поблагодарить вас за содействие органам и от души предупредить: следующая ревизия будет у вас в конце этого месяца. Если за оставшиеся пять-шесть дней вы не исправите обнаруженные нами недостатки — я попросту прикрою заведение. А теперь, пожалуйста, по кружечке кваса всем стрельцам, за мой счет, разумеется, и мы едем…

Хозяин, видимо, хотел достойно ответить, но, встретившись взглядом с начальником стрелецкой сотни, передумал:

— Настасья! Квасу для… дорогих гостей!

Из кухни, покачивая бедрами, выплыла грудастая рыжеватая красотка из разряда «ночных фей» привокзального уровня. Она несла жестяной поднос с колоннадой глиняных кружек, следом появился и запотевший деревянный жбан с квасом. Деваха ловко черпала его половничком, разливая по кружкам. Я даже как-то не сразу осознал, почему так пристально вглядываюсь в ловкие движения ее рук… На мизинце левой играло маленькое золотое кольцо с розовым камушком посередине!

Я автоматически отставил кружку, даже не успев отхлебнуть. Знойная Настасья проследила мой взгляд, удовлетворенно улыбнулась, повела полными плечами и, опустив ресницы, отправилась назад на кухню.

— Кто эта женщина?

— Настька-то? — ухмыльнулся хозяин. — Работает тут у меня, на все руки мастерица. Где прибраться, где сготовить, а где и постель гостям постелить… А ты что ж, и ее допрашивать будешь? Так я возражений чинить не стану… Твое дело милицейское, иди да спрашивай!

По его скабрезной улыбочке было ясно, о чем и как мне надо «допрашивать» эту гражданочку. Подлецы подобного рода всех меряют на свой аршин. Я спокойно встал и направился в кухню, вслед за золотым колечком.

Настасья, убедившись, что я «на крючке», прошествовала через все помещение мимо печи, чана с грязной посудой и корзин с продуктами к высокой лестнице на второй этаж. Пришлось еще и подниматься…

— Гражданочка!

Уже в коридоре у каких-то дверей она соизволила удивленно обернуться.

— Поклон вам, сыскной воевода!.. А мне-то и невдомек, кто там позади топает… Надо чего?

— Надо, — кивнул я и показал пальцем: — Колечко красивое у вас, позволите взглянуть поближе?

— Смотрите, не жалко… За погляд денег не возьму. — Она с самым царственным видом сунула свою руку буквально мне под нос.

Тонкий ободок, пятилепестковая ромашка с розовым самоцветом посередине, все сходилось.

— Нравится?

— Очень симпатичная вещичка… Откуда оно у вас?

— Селивестр Петрович нынче вечером и подарили, а что?

— Это кольцо проходит у нас по ориентировке как украденное. Причем украдено именно сегодня утром, ближе к вечеру пострадавшая уже обратилась в отделение. Я вынужден попросить вас спуститься со мной вниз и произвести с вашим хозяином очную ставку.

— Ой, нет! — Девица сразу сдала все позиции и едва не рухнула на колени. — Нет, дяденька участковый, не води меня к нему! Он злой, он страшный… у него тут такие дела творятся — кровь в жилах стынет! Не выдавайте меня-я! Не пойду-у-у… боюсь!

— Вам нечего бояться, вы под охраной милиции, — попытался успокоить я, но Настасья уже вовсю заливалась слезами:

— Не пойду-у! Не хочу-у! Не буду-у! Он меня убьет… сей же час, как увидит, так и убьет!