Летучие пленники

Теперь создатели душистых составов могли бы с закрытыми глазами не только угадать по запаху название цветка, но и сказать, какие вещества определяют его аромат.

Открытие на дне бочки

В один из летних дней 1824 года известного английского ученого Майкла Фарадея посетили два лондонских дельца.

Ученый не был удивлен их визитом. Он не раз оказывал помощь предпринимателям, когда требовалось наладить какое-нибудь новое производство.

С давних пор известен людям «черный камень» — каменный уголь. Потом они узнали, что это вовсе не камень, а остатки растений, которые когда-то росли на земле. Со временем человек научился добывать уголь из глубоких шахт. Сгорая в печах, он давал тепло. Но все это было лишь началом использования «черного камня»…

При нагревании угля без доступа воздуха из него выделялся какой-то газ с неприятным запахом. Раньше его называли «горючим воздухом»: он горел ровным светящимся пламенем.

Вспомнили об этом газе, когда начали расти города, появились крупные фабрики и заводы. Нужно было найти способ осветить большие помещения, улицы. Сальные свечи, плошки и лампы с маслом давали слишком мало света. Вот если бы заменить их каменноугольным газом!

Лондон начали переводить на газовое освещение. Это новшество поначалу вызвало большой переполох. Волновались не только торговцы маслом и фитилями, которые видели в газовой горелке «палача своих доходов». Даже весьма просвещенные люди с опаской встретили нововведение. «На улицах, возможно, станет светлее и чище, — говорили они, пожимая плечами. — Но где хранить такое количество газа?» Основания для беспокойства были: газопроводов еще не существовало.

Выход нашелся. Газ стали развозить по городу в железных баллонах-бочках и устанавливать в подвалах домов. Этим как раз и занимались дельцы, которые обратились за помощью к Фарадею.

Предпринимателям грозило банкротство. Газ, доставленный на место, уже не светил так ярко, как раньше. Когда поступили первые жалобы, решили, что это какая-то случайность. Однако все подтвердилось. Оставалось выяснить, что происходит с газом. Но вот этого-то никто и не смог сделать. Тогда решили обратиться за помощью к ученому.

Фарадей внимательно выслушал посетителей: его заинтересовали «каверзы» светильного газа. И на следующий день он взялся за исследование.

Ученый довольно быстро выяснил, что в состав светильного газа входят частицы, усиливающие яркость его горения. Во всяком случае, они присутствовали в газе на заводе, где его производили. А потом исчезали.

Оказалось, что за время перевозки частицы осаждались на дно бочки и образовывали прозрачную маслянистую жидкость.

Исследуя эту жидкость, Фарадей выделил из нее новое, еще не известное науке вещество. Но ученый не придал этому особого значения. Он отнесся к открытию бензола — так назвали вещество, обнаруженное на дне бочки с каменноугольным газом, — как к случайной находке.

А между тем бензолу было суждено сыграть значительнейшую роль в истории химии. Но это выяснится позднее, после другого открытия, сделанного на берегах Волги.

Душистое семейство

С приходом Николая Николаевича Зинина в Казанский университет в маленькой лаборатории со сводчатым потолком и каменным полом зазвучали молодые голоса.

Зинин сломал невесть когда сложившуюся традицию: отношения профессора и студентов ограничиваются лекцией. Он читает — они слушают. Закончил — чинно поклонился и вышел. Николай Николаевич всегда был в окружении учеников.

«Не искупаться ли нам?» — частенько говорил Зинин. И все веселой гурьбой отправлялись к Волге. Николай Николаевич был прекрасным пловцом — на противоположном берегу почти всегда оказывался первым.

А вечерами студенты допоздна засиживались в тесной квартирке профессора, поражаясь его знаниям. Казалось, не было вопроса, на который бы он не ответил.

Хотя Зинину едва перевалило за тридцать, он преуспел во многих науках. С золотой медалью окончил философский факультет. Потом увлекся астрономией, защитил диссертацию о движении планет. Получил звание магистра физико-математических наук. А теперь посвятил себя химии.

Зинин считал, что знания, которые студенты получают на лекциях, должны подкрепляться практикой. Поэтому он и привлек учеников к работе в лаборатории.

А работать там было нелегко. Не только из-за требовательности профессора, но и из-за условий, в которых ставились опыты. Не хватало специальной посуды, отсутствовал водопровод, не было газа. Нужно вещество подогреть, вскипятить. Средство одно — «кочегарка». Так с легкой руки Зинина называли жаровню с тлеющими углями.

— Глядя, как мы добываем огонь, — шутил Николай Николаевич, — не всякий поверит, что здесь знакомы с химической переработкой угля!

К этому времени в «черном камне» открылись возможности, о которых раньше и не подозревали.