Летучие мыши появляются ночью

Иногда только резали мелкий скот – если, скажем, какой-нибудь теленок сломает ногу. Мы перерыли все в доме: сетки не нашли, а вот это я все-таки принес.

Паргов осторожно развернул пакет, вынул из него большую, довольно грязную фуфайку бежевого цвета.

– Именно такая, как ее описывали, – сказал он. – Шерсть домашнего прядения, некрашеная. Жена его утверждает, что он всегда носил ее под одеждой.

– А почему вы в него не стреляли? – спросил Димов. По тону его никак нельзя было понять, упрекает он или нет.

– Зачем стрелять? – сморщившись, ответил Паргов. – И так он далеко не убежит.

– Ну, граница не очень далеко.

– Будь спокоен, – махнул рукой Паргов. – Я позвонил в Перник, все меры приняты.

Наступило тягостное молчание.

– То у нас не было ни одного преступника, а сейчас сразу два, – мрачно сказал Димов. – Значит, один из них невиновен.

– Давай допросим еще раз Кротева? – предложил Паргов.

– Нет, я, его не вызову, пока сам не попросится! – сердито сказал Димов. – Ну, а что нам остается на завтра? Ждать, пока поймают Шутева?

– Мы не успели допросить Славчо Кынева из общинного совета.

– Да, только и не хватало, чтобы члены общинного совета совершали убийства, – сказал Димов. – Но раз он из Гулеша, то делать нечего, надо допросить и его.

В тот вечер им ничего больше не оставалось, как разойтись по домам,

8

Он не знал, как долго спал, но спал непробудным сном. Из темной пропасти сна его вытащил нетерпеливый стук в дверь.

– Кто там?

– Я, Паргов, открой!

Димов зажег ночник, быстро натянул брюки и пошел открывать. Его помощник стоял на пороге.

– Надо ехать, – сказал он, задыхаясь. – В Гулеше произошло убийство.

Димов не столько удивился, сколько встревожился.

– На этот раз огнестрельным оружием. Но пойдем, я расскажу тебе по дороге.

Димов посмотрел на часы – без двадцати час.

– Надень что-нибудь потеплее – на улице прохладно, – предупредил его Паргов и заскрипел своими громадными сапогами по лестнице.

Димов взял из шкафа плащ и поспешил следом.

– Ты сообщил начальнику? – спросил Димов.

– Его нет. Вызвали на доклад в Софию.

На улице в «газике» их ждали Пырван и вооруженный милиционер в форме. Димов сел рядом с шофером, и машина тут же рванулась с места.

– Ну теперь рассказывай…

– Пока еще мало что известно, – отозвался из темноты Паргов. – Этой ночью около одиннадцати часов в Гулеше убили бай Киро Кушева. Человек он в селе был известный. Лет ему за пятьдесят. Его убили в собственном доме, стреляли из револьвера с улицы.

– В собственном доме – удивленно спросил Димов.

– Да, в комнате, – подтвердил Паргов. – Стреляли, наверное, с улицы или со двора, пули выбили стекло в окне. Бай Киро умер моментально, а убийца скрылся.

– Ну, нам везет, – пробормотал Димов. – А кто тебе сообщил об этом?

– Наско, наш сотрудник в Гулеше. Я сам говорил с ним по телефону.

– Вот это уже действительно интересно, – сказал Димов. – Такие убийства не каждый день случаются. Даже в Софии…

– Да и в детективных романах, – добавил Паргов. – По крайней мере, в нашем краю такого до сих пор не было…

– А что за человек был убитый?

За спиной его подозрительно молчали.

– Враг, – наконец отозвался Пырван.

Но в голосе его не чувствовалось убежденности.

– Я серьезно спрашиваю.

– Не знаю, точно ли это, – неуверенно сказал Паргов, – но факт, что как-то на стене его дома появилась такая надпись. Отец бай Киро до 9 сентября был сельским богачом, водил дружбу с немцами, одним словом – мироед. Его дом был самым лучшим в селе.

– Почему был? Уж не сожгли ли его?

– Ну, зачем же! Там сейчас детский дом. Старого Кушева приговорили к смерти, а вскоре после этого умерла и его жена. До войны Киро учился в Софии в университете, но шла молва, что он был против немцев. Ссорился даже из-за этого с отцом. Испугавшись бомбардировок, он, как и многие, эвакуировался в село.

Держал себя хорошо, поэтому его 9 сентября и не тронули. Сначала он жил в отцовском доме – оставили ему одну из комнат. Но из университета его все-таки исключили.

– А ты не знаешь, что он изучал?

– Право, – сказал Пырван. – Так я слышал.

– Народный суд конфисковал его имущество, но, видно, Киро все же сумел кое-что скрыть, – продолжал Паргов. – Он тратил отцовские деньги, пока они у него были, потом стал появляться на черном рынке. За это поплатился. Милиция поймала его на каких-то незаконных сделках, два года Киро пробыл в исправительной колонии.

– Только из-за черного рынка? – усмехнулся Димов.

– Подробно мы расспросим в Гулеше. Разумеется, он был оппозиционерам. Активизировался во время первых выборов. Но из исправительной колонии вернулся тише воды, ниже травы, купил небольшой домик – тот, в котором его убили. Начал разводить кур, поросят. Лет десять я не слышал о нем ничего дурного. Когда в Войникове организовалась трудовая производственная кооперация, он стал в ней агентом по сбыту. Говорили, что зарабатывал хорошие деньги.

– Он женат?

– Нет, остался холостяком. Жил один во всем доме. Но дом этот небольшой, насколько я припоминаю, только две комнаты и кухня.