Летописцы Победы

Военфельдшер Лиза в наброшенной на плечи плащ-палатке стремительно бросилась к месту боя. Печенюк кричал в телефон:

— Где военфельдшер? Где Алешина?

Но она не шла. И только когда стало заходить солнце и все поле напоминало кроваво-красный ковер, мы увидели Лизу. Она шла очень медленно. Подошла совсем близко к нам, остановилась. И мы услышали ее рыдания.

Потом я много раз встречал Лизу на поле боя. Однажды видел, как она вынесла с минного поля двух раненых солдат. Опубликовал о ней в армейской газете очерк «Красные маки». Газета выпустила о ней специальную листовку, ставила в пример ее мужество.

На войне были не только бои и кровь. Война стала неотвратимым бытом для миллионов и миллионов ее участников. А в быту бывает и смешное. На фоне величайших трагедий тех дней, бесконечных тягот фронтовой жизни веселые и смешные эпизоды воспринимались радостно, давая разрядку напряжению всех духовных и физических сил.

Помню, как мы освободили крупный промышленный центр Чехословакии — город Моравска-Острава. Народ ликовал. Наших солдат забрасывали цветами, обнимали, братались с ними. Чешские коммунисты выходили из подполья, формировали городское самоуправление. В здании ратуши был назначен прием в честь освободителей. Приглашено командование 4-го Украинского фронта, командующие армиями, корпусами, дивизиями. Фотокорреспондент нашей газеты старший лейтенант Андрей Петров получил задание сделать фоторепортаж этого исторического события, а мне было поручено подготовить отчет.

Когда все приглашенные собрались за огромным праздничным столом, в зал вошла делегация шахтеров и металлургов. Они несли грандиозных размеров торт, увенчанный сделанной из шоколада фигурой красноармейца. И поставили этот торт в центре стола против командующего фронтом генерала армии Д. И. Еременко. Генерал провозгласил тост за демократическую республику Чехословакию, за прочную и вечную дружбу с советским народом. Потом были благодарственные тосты хозяев. И вдруг мы услышали немного глуховатый голос командующего:

— Майор!

Среди всех бывших тут офицеров майором был только я, все остальные — старшего звания.

Кто-то дернул меня за ремень гимнастерки:

— Тебя зовет.

Я быстро подошел к командующему, вытянулся и отчеканил:

— Слушаю, товарищ генерал.

Но ответа не последовало. Еременко оживленно разговаривал с соседом справа, не глядя в мою сторону.

Я стоял по стойке «смирно» и не знал, что делать. Все еще не обращая на меня внимания, командующий, как мне показалось, очень четко сказал:

— Махнем?

Меня это привело в полное замешательство. Тот, кто был на войне, знает эту забавную игру. В переводе с фронтового языка тех дней слово «махнем» означало: обменяемся. Каждый, принимавший в ней участие, держал в зажатом кулаке какой-либо предмет: зажигалку, спички, авторучку и после слова «махнем» передавал партнеру из рук в руки, не глядя на обмениваемый предмет.

И вот сам командующий фронтом почему-то предлагает именно мне сыграть с ним в «махнем». Тут было от чего покрыться испариной. Я набрался мужества и громко сказал:

— Что, товарищ генерал?

Но генерал, не ответив на мой вопрос и все еще увлеченный беседой с соседом, требовательно повторил:

— Махнем!

«Махать» у меня было нечем. В кармане лежала пачка сигарет, спички, блокнот и пара карандашей. И потом самое главное — кто это посмел бы затеять игру с самим командующим фронтом? Положение, казалось, безвыходным.

И вдруг кто-то быстро меня оттолкнул. Впереди оказался офицер небольшого роста, плечистый, с погонами майора. Он наклонился к генералу и что-то ему сказал. Как оказалось, это был адъютант командующего майор Махнёв.

Потом все смеялись и поздравляли меня с благополучным исходом операции «махнем».

…Советская Армия штурмует Берлин, а наша 38-я, входящая в состав 4-го Украинского фронта, все еще ломает отчаянное сопротивление гитлеровцев и неудержимой лавиной движется на Прагу. Дивизии и полки уже ушли вперед. А мы — заместитель редактора Павел Попов, фотокорреспондент Андрей Петров и я — задержались в каком-то селе на ночь. Утром 8 мая мы продолжили свой путь в трофейной машине. И вдруг впереди, в каких-нибудь ста метрах, увидели колонну немцев, их было около ста. Быстро свернули к лесу, залегли в канаву, сбросили автоматы и приготовились к обороне. Но тут произошло неожиданное. Немцы, завидев нас, вытащили из карманов белые платки и подняли их высоко вверх. И тут же стали бросать оружие. Подошли без оружия трое. Сказали только три слова:

— Гитлер капут. Плен.

Все было ясно. О таком уже знали. Мы подогнали машину, немцы сложили в нее свои автоматы и построились в колонну.

Как потом выяснилось, они, не нарушая строя, так и пришли в наш плен, все повторяя:

— Гитлер капут.

Еще раз перелистываю комплект нашей армейской газеты «За счастье Родины». И невольно обращаю внимание на большое количество портретов солдат — героев боев. Разумеется, техническое исполнение этих портретов далеко от тех, которыми мы нынче любуемся в иллюстрированных изданиях.