Летописцы Победы

…Овладев новым Боевым уставом и воспитав сотни метких стрелков, московская дивизия усилила нажим на гитлеровские позиции. В нашей газете появлялись все новые имена героев ожесточенной битвы. Корреспонденты дивизионки В. Ногач, И. Голубев, Л. Новочадов из пекла сражений добывали материалы, которые назавтра становились достоянием личного состава всех рот и взводов.

Шли недели и месяцы битвы на дальних подступах к Москве. Слава о героизме и доблести воинов нашей дивизии перешагнула границы Калининского фронта. С ее опытом приезжали знакомиться военные корреспонденты центральных газет: Василий Гроссман, Александр Кривицкий.

В один из осенних дней 1942 года в редакцию газеты вошел связной с телефонограммой прибыть в политотдел 30-й армии, которой командовал Герой Советского Союза генерал- лейтенант Д. Д. Лелюшенко.

Захватив на всякий случай подшивку дивизионной газеты, я на коне отправился в путь. Преодолев за пару часов пятнадцать километров, оказался в маленькой деревушке, недавно отбитой у врага, где располагался политотдел армии.

На широкой полянке, убегающей в сторону речки, стояла группа военных. Среди них был начальник политотдела.

— Вас хотел видеть Эренбург, — сказал он и повернулся в сторону пожилого человека в шинели без погон.

Эренбург протянул мне руку. Немного сутулый, с усталым лицом, с бровями, нависшими над глубоко посаженными глазами, в солдатской пилотке явно не по размеру головы, Эренбург вынул трубку изо рта.

— Расскажите о своей дивизии.

Помню, мой рассказ был формальным и напоминал рапорт:

— 158-я стрелковая дивизия, — начал я, — сформирована из бойцов истребительных батальонов ряда районов Москвы. Почти все коммунисты и комсомольцы. На Калининском фронте с февраля 1942 года. Ведет непрерывные наступательные бои…

— Это я знаю, — сказал он. — Расскажите о людях, о том, как они воюют, как ведут себя в бою, как приспособились к фронтовой жизни…

Он взял меня за руку, отвел в сторону и, задавая вопросы, повел к избе, возле которой лежало несколько бревен.

Наступали осенние сумерки. Илья Григорьевич присел на бревно.

— Меня очень интересует ваша дивизия, потому что она целиком состоит из людей, которые еще вчера были сугубо штатскими: рабочими, инженерами, актерами, журналистами. Расскажите о биографиях, подвигах, делах своих фронтовых товарищей.

Эренбург слушал внимательно.

— Интересно, — сказал он, — а не смогли бы вы прислать мне подшивку вашей газеты?

— Подшивку? Охотно. И не прислать, а тут же вручить: она здесь…

Эренбург протянул руку… А меня вдруг осенило:

— Я дам вам подшивку только с одним условием: я вам — подшивку, а вы пришлете в нашу газету свою статью.

Илья Григорьевич улыбнулся:

— Согласен.

Через четыре дня в нашу редакцию поступила статья И. Эренбурга размером в три страницы, напечатанная прописными буквами на портативной машинке.

Статью мы тут же опубликовали на первой полосе. Надо было обладать могучим талантом журналиста, проницательностью, глубоким знанием характера советского человека, великой ненавистью к врагу, чтобы с такой страстностью рассказать о подвигах воинов-москвичей.

В июле 1943 года, когда пополнялся личный состав газеты 38-й армии «За счастье Родины» (Воронежский фронт), я получил назначение в эту редакцию. Она располагалась в маленькой деревушке вблизи города Сумы.

Газета была такого же формата и объема, как и дивизионка, но штат редакции намного больше. Здесь я встретил заместителя редактора майора Павла Попова, ответственного секретаря старшего лейтенанта Якова Майкопского — человека с атрофированными ногами и ходившего на протезах, художника старшего лейтенанта Евгения Ведерникова, фотокорреспондента Давида Минскера и группу корреспондентов: майоров Семена Угрюмова и Макса Кусильмана, капитанов Степана Вовка, Эммануила Беренсона, Игоря Урманова, Михаила Афонина, Александра Кременского, Константина Струганова.

Редактор газеты подполковник Александр Кочкуров был опытным журналистом, прошедшим в свое время школу «Комсомольской правды». Он знал, как вести газету, что ждет от нее читатель — солдат переднего края.

В дни наступлений он ввел, как мы называли, челночный метод работы всего личного состава. В редакции оставались только редактор и ответственный секретарь, все остальные журналисты отправлялись на передний край, в батальоны и полки, которые действовали на главных, решающих направлениях наступающей армии.

В каждую часть редактор отправлял двух корреспондентов. Через двое-трое суток, а бывало, и чаще они сменяли друг друга. Пока один находился в боевых порядках, другой отписывался. Этот метод и жесткий график движения журналистов обеспечивали своевременную публикацию оперативных материалов. Именно так действовала редакция в период наступательных операций 38-й армии за города Сумы, Ромны, Прилуки, при форсировании Днепра, в боях за Киев, Львов, в Карпатах, Польше, Чехословакии.