Летописцы Победы

Карлуша, как мы его звали, сел в кресло, снял очки и посмотрел на нас какими-то странными (плохо нас видящими), печальными глазами.

Ночью в редакцию приехали секретари ЦК ВЛКСМ Николай Михайлов, Григорий Громов и секретарь Московского горкома комсомола Анатолий Пегов.

«Комсомольская правда» за 24 июня вышла в 6 часов утра. С ее страниц звучали призывные аншлаги: «Покажем пример революционной бдительности, дисциплины и организованности!», «Храбро и мужественно сражайтесь с врагом до полной победы!».

По первому же военному номеру «Комсомолки» было ясно: не зря сидели ребята, не зря не спали! Своими советами нам помогли старые большевики Емельян Ярославский и Петр Поспелов — руководители «Правды».

В первые бессонные ночи Великой Отечественной войны мы как бы создали «модель» молодежной газеты, которую бы читали на фронте и в тылу, которая бы звала на бой, сплачивала, воспитывала, каждодневно помогала партии и народу громить врага.

У меня сохранились некоторые записи в дневнике — наметки постановления редколлегии «Какой должна быть газета». Этого постановления мы так и не приняли, но многое потом вошло в недельные и месячные редакционные планы, которые мы восстановили после декабря.

«Читатель должен знать о событиях па фронте, не отставая от фронтовых сводок». Такую запись я сделал после совещания в ЦК КПСС у А. С. Щербакова.

«Стремиться к тому, чтобы основными авторами «Комсомолки» были прежде всего сами воины фронта и тыла». Эта запись в предлагаемое решение была подсказана Василием Коротеевым и Тарасом Карельштейном.

Уже позже, в августе 1941 года, в дневнике записано: «Давать полосы писем с фронта». Это предложил Юрий Жуков, он пришел к нам 5 июля. (За годы войны в газете опубликовано 120 полос писем фронтовиков.)

«Бывать в гуще событий. Наблюдать самим. Советоваться с бывалыми людьми». «Через газету обучать молодежь военному делу. Учить распознавать вражеские самолеты, танки» (телефонный звонок Климента Ефремовича Ворошилова).

«Взять на вооружение все броское, все яркое, наглядное, зовущее». Эту запись я сделал после беседы с Емельяном Ярославским, рассказавшим мне о формах агитации в годы гражданской войны, в годы разрухи.

Посмотрите подшивку «Комсомольской правды» за первые годы войны. В газете плакаты Валериана Щеглова, Наума Лисогорского, рисунки, карикатуры Ивана Семенова, Бориса Пророкова, Кукрыниксов, других художников.

Сохраняя традиции «Комсомолки», мы условились и впредь разговаривать с читателем на ясном ему языке. Вести задушевный разговор о жизни со всеми ее трудностями и невзгодами. Высмеивать и порицать бюрократизм. Воспевать человечность, дружбу, любовь, романтику. Поэзия пусть сопутствует молодому человеку в радостях, помогает ему в горе.

Лучшие поэты, писатели всю войну оставались верными товарищами нашей газеты. Хорошую песню «Подымайся, народ» принес в редакцию Василий Иванович Лебедев-Кумач. На другое же утро она появилась в газете. Мелодию еще не написал композитор, а песня нужна фронту: мы посоветовали петь ее на мотив «Если завтра война».

«Как бороться с зажигательными бомбами» — такой инструктаж опубликовали в помощь дружинникам, ставшим на посты.

«Что ты сделал для победы над врагом?» — спрашивала газета, обращаясь со специальной анкетой к молодым труженикам.

«Комсомолка» набирала нужный темп. А народу в редакции становилось все меньше и меньше. Более сорока сотрудников ушли на фронт. Одни из них стали корреспондентами фронтовых газет, другие пополнили ряды командиров, политработников, солдат.

Уходили на фронт и наши собкоры: из Белоруссии — Алексей Красов, из Киева — Давид Новоплянский, из Иванова — Иван Войтюк. Собкоры Иван Наганов, Владимир Лясковский, Анатолий Калинин стали военными корреспондентами «Комсомолки».

Сотрудники и собкоры газеты, призванные в действующую армию, не порывали связи с редакцией: писали корреспонденции, письма. Одним из первых прислал рассказ о летчиках «Всегда в строю» Яков Гринберг, заведующий военно-физкультурным отделом редакции, призванный во флот 23 июня. Рассказ опубликован 26 июля, а вскоре Яков погиб в Балтийском море.

24 июля записал в своем дневнике: «Наконец-то выбрался из стен редакции: пора приступить и к выполнению того, о чем договорились на заседании редколлегии. С утра опять были на местах, подвергшихся бомбежке. Где- то у Большой Садовой (название переулка не догадался записать) разрушен многоэтажный дом. На третьем этаже, в угловой комнате, каким-то чудом повисла в воздухе детская кроватка, болтается телефонная трубка, бросается в глаза веселая расцветка комнатки. Середина дома — в руинах. Слышны команды пожарников, щелчки сильной струи воды. Сплошной плач. На скверике еще молодая, но совершенно седая женщина безумно смотрит на людей. Говорят: она сегодня ночью потеряла всю семью. Эту женщину, ее горе мне не забыть никогда».