Летописец

Завершал первое отделение выход Игоря Кио. Оркестр, к счастью, чуть убавил пыл, и под спокойную музыку на сцену начали выносить машинерию иллюзиониста. Будку, похожую на пляжную, где исчезали одни люди и появлялись другие, в костюмах исчезнувших; плоский пыточный гроб с отверстиями для рук, ног и головы, чтобы пилить женщину; на столике — маленький ящик, из которого потом торчали поочередно головы всех клоунов; что-то вроде большой золотой рыбы или фараонова сапожка, в который засовывали вполне нормальный гибкий канат, а вылезал оттуда канат прямым стволиком, но стоило резко ударить по нему ребром ладони, как заколдованный канат обретал прежнюю гибкость и падал на арену внезапно заснувшим удавом. А еще вынесли огромный фотоаппарат, и Кио снимал всех по окружности арены и в конце своего выхода раздавал большие мутные фотографии в закрытых конвертах. Фокус, вероятно, заключался в том, чтобы не перепутать конверты и не подарить фотографию какого-нибудь дядечки, мирно поедающего конфеты на противоположной стороне амфитеатра, скажем, Авроре.

Только сфотографировали не Аврору и не мальчишек, а Михаила, и Кио вручил ему большой белый конверт. А в конверте лежал еще один конверт, обычный, почтовый, с портретом Циолковского, с бордюрчиком из косых сине-красных полосок. Конверт был заклеен, а на нем, на линейке с надписью «Кому» начертано фиолетовыми чернилами: «Михаилу Александровичу Лунину. Лично в руки. Прочитать без свидетелей».

Он на всякий случай утаил конверт от Авроры, чтобы не волновать ее возможными неприятностями. Утаить было легко. Она рассматривала фотографию и смеялась над его тоскующей физиономией. А потом, когда начался антракт и мальчишки потребовали мороженого и предвкушали встречу с львами и тиграми — звездами второго отделения, Михаил незаметно спрятал конверт под джемпер в карман рубашки и весь вечер старался не показать вдруг охватившего его волнения.

* * *

Прогулка по родному городу не вызвала у Антоши Фокусника сентиментальных воспоминаний. Все стало другим, чужим и незнакомым. Другие запахи, другие цвета, другие звуки. А что до знаменитых красот, то он всегда был к ним равнодушен. К тому же ленинградский январь нечасто располагает к прогулкам.

Поэтому Антуан Ришарович занялся делом. Необходимый адрес узнать было совсем несложно. Он подошел к специальной будочке на Невском под названием «Ленгорсправка», протянул, как положено, свой паспорт, назвал полное имя и дату рождения некоего субъекта, заплатил за услугу гривенник, и через полчаса ему выдали бумажку с адресом и телефоном: Михаил Александрович Лунин тысяча девятьсот двадцать третьего года рождения проживает по адресу такому-то, номер телефона такой-то.

Антуан Ришарович сел на троллейбус номер десять и отправился на Васильевский остров по данному адресу, чтобы выполнить поручение, но. Тут ему стало скучно. Он вздохнул, потоптался перед парадным, а потом пошел покупать на казенные деньги лампочку, чтобы притвориться электриком или кем-нибудь там из ЖАКТа. Он поставил себе задачу узнать в лицо этого самого Михаила Александровича Лунина. Сидеть под дверью целый день было бы крайне глупо. Но ведь, как известно, нормальные люди приходят с работы часам к семи вечера. Поэтому в начале седьмого Антуан Ришарович занял место на подоконнике рядом с квартирой Михаила Александровича, держа на изготовку сорокаваттную лампочку и предварительно разбив ту, что светила на площадке у квартиры.

Хозяин квартиры, которого Антоша Фокусник дожидался, посмотрел на него не без сомнения, однако поблагодарил за заботу и сам взялся вытащить старый патрон и вкрутить новую лампочку. Током его не убило, как убедился Антоша на следующий день, в пятницу, когда провожал Михаила Александровича до места службы. Теперь он знал о нем то, что считал необходимым. А в выходные можно отдохнуть, позволить себе кое-что, на то они и выходные, а заодно обдумать, как веселее и ловчее выполнить поручение Ксении Филипповны. И вот, ради отдыха в воскресенье вечером Антоша Фокусник отправился в цирк, бывший Чинизелли, нисколько не сомневаясь, что он туда попадет. Правдами или неправдами. Потому что цирк, расположенный на набережной Фонтанки, был единственным местом, по которому тосковала душа Антоши, бывшего эксцентрика, комического фокусника.

Отрок Антуан Баду в тринадцать лет сбежал с папашиной кухни, вернее, был изгнан за попытку жонглировать фарфоровыми тарелками с голубой каемкой и с клеймом Кузнецова. Две разбитые тарелки переполнили чашу терпения монсеньора Ришара Баду, ресторатора и шефа в собственном ресторане, и он велел мальчишке-бездельнику, у которого один цирк на уме, убираться на все четыре стороны. Мальчишка-бездельник предпочел принять папашино повеление всерьез и убрался подальше от грязной посуды, нуждающихся в точке ножей, ведер с помоями, метров и метров картофельной кожуры и прочих радостей, которые выпадают на долю поваренка.