Летописец отчуждения

Если и есть где благодатная почва для развития клаустрофобии, так это в коллекторах Припяти. Город отстроили незадолго до взрыва на ЧАЭС, поэтому под ним не было ни сети старинных пещер, ни военных бункеров, а узкие тоннели канализации бежали строго по оси от одного края до другого, прямо через центр. После аварии коллектор забило мусором и пожухлой листвой. За десятилетия покров из листьев превратился в черную полосу гумусной жижи, в которой роились миллионы едва различимых в темноте насекомых, нажравшихся радиации. Мерзко чавкали подошвы, и Смертину постоянно казалось, что мутировавшие букашки стараются пробраться под плотно завернутые штанины, лезут в мельчайшие щели, щекочут кожу своими миниатюрными лапками. Стрингера передергивало от отвращения, особенно когда приходилось на пузе преодолевать мусорные завалы. Чего здесь только не было. Куски сгнившей мебели, горы тряпок, стекло, всякая мелкая всячина, брошенная беглецами-жителями на улицах. Все, что могло попасть в ливневки, а затем годами скапливаться на дне.

У старшего было явное преимущество. Как никак самый низкий. Фонарь освещал не дальше пяти метров. Саян пробирался очень осторожно, подолгу останавливаясь и осматривая стены. Ему не нравился нарост лишая.

- Я такую дрянь еще не видел, - кивнул он, обращаясь к Рябому, - Похоже на вскипевшие мозги.

- Угу.

Тоннели ответили глухим эхом. Бригадир уже хотел было двигаться дальше, когда в воздухе просвистел приличный кусок железной трубы и влетел «монолитовцу» в грудь.

- Мать…! - испуганно вскрикнул он, заваливаясь на сталкера.

Все случилось настолько неожиданно, что Рябой, отшатнувшись, врезался макушкой в бетонный потолок. Запричитал, хватаясь за голову. Влажный воздух тоннеля взорвался беспорядочными выстрелами. Смертин оглох, уши будто ватой заложило. Саян садил и садил короткими очередями, водя стволом то влево, то вправо, то вверх, то вниз. Цель, похоже, он не видел. Фонарик валялся в жиже на полу.

Из темноты прилетел грязевой ком.

Бригадир успел увернуться и Рябого окатило с ног до головы. Густая каша залепила смотровые пластины маски, брызнула на прикрытые кевларом плечи. Самое противное, что комбез оккупировали копошившиеся в шматке насекомые.

- Что за нах!!!

Ошарашенный Алексей хотел разобраться в происходящем, но широкая спина застывшего в онемении бугая загородила весь обзор. Рябой грязно матерился, сметая с себя шуструю мелочь. Саян быстро поменял магазин и продолжил палить. Каждая очередь уносила в глубину коллектора тонкую нитку трассы.

Что- то жалостно запищало, оглашая своды.

- Знал, что пригодится, - пробасил, нервно гогоча, Саян, стараясь перекричать звон в ушах, - Для ночной пальбы припрятал…

- Что там? - не выдержал стрингер.

- Щас позырим, - ринулся «монолитовец», подхватывая фонарик.

В пропитавшем гумус кровавом месиве метался уродливый карлик. Неестественно большая голова, короткие ручонки и кривые, сучащие в воздухе, ножки.

- Бюрер, - ткнул в него стволом Саян, - Маленький. Малышок. Тебе сувенир от него отрезать?

- А если рядом мамы и папы? - глупо спросил лысый.

Этого втихую боялись все. В коллекторе могла поселиться какая угодно мразота. Именно поэтому Саян постоянно медлил, внимательно проверяя каждый шаг.

- Знаешь что, - понесло бригадира, - Щас запущу тебя вперед и будешь сам с ними терки тереть. Был бы покрупнее, пару ребер железякой точно сломал. Так что лучше заткнись и не кличь беду. Монолитом прошу.

Смертину было очень любопытно. В сердцах он даже расстроился, что неисправна подсветка. Без нее в таком полумраке камера зацепит только луч фонаря, да дергающуюся в нем бесфоменную серую кучу. Он хотел протиснуться вперед, но бугай перегородил весь проход.

Старший наступил на тельце и всадил нож в короткую шею. Тварь затихла.

- Пошли что-ли?

- Вон лестница - показал, отскобливший от грязи маску, Рябой. - Мы здесь так нашумели, что лучше свалить по добру, пока шанс есть.

- Полезли, - решился Саян.

Он закинул винтовку на плечо и начал карабкаться наверх. Осторожно приподнял люк. Плавно, будто боялся, что в этот самый момент неизвестный стрелок всадит в узкую щелочку заряд картечи:

- Вроде чисто.

- Чего там? - спросил лысый.

- Дома, - зло и лаконично ответил Саян.

Он плавно вылез на поверхность и по-пластунски пополз к ближайшим кустам, густо облепившим первый этаж белой высотки. Тихонечко свистнул, перехватив M-16.

Шире русской души может быть только русская жопа. Рябой пролез, а вот лысый застрял. Смертин, как идиот, мялся один в коллекторе, наблюдая за Жориными потугами. То ли фляжка у него зацепилась, то ли рюкзак. В темноте толком не различишь. Алексею показалось, что впереди по грязи зачмокали маленькие ступни. Что они приближаются и вот-вот выпрыгнут из тьмы. Повалят его, вцепятся мелкими зубками в шею, щеки, выцарапают глаза. А лысый все мялся. Когда стало совсем жутко, сверху ударил свет.

Давай, - появилась из-за края улыбающаяся рожа бугая.

Стрингер тяжело выкарабкался на поверхность и сразу же пополз на четвереньках в укрытие. Перевел дыхание, раздвинул ветви и обалдел.