Летописец отчуждения

Он сам не знал, на что подписал сталкера. Может на медленные пытки, может на более позднюю и более страшную смерть, а возможно и спас ему жизнь. Этих людей стрингер не знал. Зато они его - прекрасно. Как оказалось, даже фотка имеется. Эта возня уже надоела. Хотелось нормального человеческого покоя. Хорошего сна на обычной кровати, чашки с обычной сгущенкой. Черт возьми, имел же он на это право! Словом, все обрыдло и не было конца и края. А ведь раньше он таких мелочей не ценил, пропускал сквозь пальцы, как само собой разумеющееся. В любой командировке всегда находилась гостиница или отель, или, на худой конец, комнатушка, где можно было на время расслабиться. Пусть даже солдатский барак! Зона же только напрягала. Казалось, здесь нет безопасных мест, и отовсюду тебя оценивают немые жестокие глаза. Не важно, какой-нибудь твари или человека. В Зоне эти понятия были скорее равными.

- Пакуйте, - скомандовал старший.

Рябой получил прикладом по шее. Обоим на головы натянули грубые холщовые мешки и повели к машине.

- Из-за этих мудаков, шестерых потеряли, - услышал за спиной разговор «монолитовцев» Смертин.

- А Полковнику хоть бы хны. Мяса навалом. Наверняка опять на каких-нибудь уродов колымит, а мы отдуваемся.

- Вы бы заткнулись, а то яйца причешу, - где-то впереди гаркнул Саян.

6.

Такая уж штука жизнь. Никогда не знаешь, куда тебя забросит, чем обеспокоит. Как в известной байке - словно зебра: белая полоса, черная, белая, черная. А в итоге - жопа.

Куда тащили? Зачем тащили? Нормальной возможности у Смертина обдумать всю ситуацию так и не подвернулось. Его кулем сгрузили в УАЗик, бросив рядом Рябого.

Трясло неимоверно, будто машина и не по дороге ехала, а прямо по свежей пахоте. Движок захлебывался, истерично взвизгивая на более или менее ровных участках. Водила наваливал. Сзади рокотало еще одно авто. Немного помягче. Скорее всего «Нива» или «Хантер».

Алексей всю голову разбил о железный пол и один раз до крови прикусил язык. Ребра саднило. Через мешок были смутно видны только берцы охраны, да спина Рябого. Воняло мочой. Сталкер, похоже, обоссался от страха. Ничего удивительного. Еще чуть-чуть, и его оставили бы валяться на холодном бетоне ангара НИИ. Нервы-то не железные. Все мы люди и организм, бывает, в критические моменты подводит.

- Вертуха! - донеслось сквозь завывание движка.

Машина резко ушла влево, сделала несколько крутых виражей. В грудь Алексею заехал какой-то железный ящик, один из бойцов наступил на руку. Смертин заорал, больше не от боли, а чтобы привлечь внимание. В лопатку заехал приклад.

- Заткнись, сука…

- Макар! Выше нормы! В лес заворачивай! Вколи им… и в АЗК заверните.

В ногу вонзилась игла. Алексей от неожиданности вздрогнул и саданул головой по ботинку охранника. Опять получил прикладом в лопатку, точь-в-точь ту самую. Фирменный стиль у них такой что ли?

Приклад - тот еще старый друг. Все ублюдки в погонах стараются разбить камеру именно таким незамысловатым тычком. Сверху вниз прямо по объективу. Чтобы потом не собрать. Все без исключения, будто этот прием всосали с молоком матери. Если б не Заяц, валяться ему трупиком на холодном бетоне. Удивил он, тут уж не попишешь. И не поймешь, то ли специально, то ли случайно.

Сверху набросили плотный кусок АЗК, закрыв прямо с головой. Дышать стало тяжелее. Мучительно не хватало кислорода. Смертин попытался высунуть за край голову, но вновь получил прикладом. В третий раз.

Двигатель взвыл, но УАЗик резко сбросил скорость. Водила попытался вдавить снова. Запахло паленым сцеплением.

- Толкните, мать вашу! Расселись как клуши.

Машина еще порычала и медленно начала вылезать. Набрала, было, обороты, но вдруг резко подпрыгнула, зависнув на мгновенье над дорогой.

- Ты что, козел, не видишь что-ли?!

- А я почем знал!

- «Карусель» от сквозняка не отличишь?! Я тебе на базе устрою автотренинг! Будешь вокруг школы с одним рулем в руках круги наворачивать! Удод!

Ехали еще с полчаса. Смертину показалось, что больше грунтовками или по дикополью. Один раз прямо на ходу бойцы начали задорно палить одиночными, отпуская в адрес друг друга едкие шуточки, но старший их быстро угомонил.

Как только УАЗик остановился, Алексея грубо выволокли, провели едва различимыми через ткань мешка коридорами, подняли по широкой лестнице на третий этаж и пихнули в небольшую комнатушку. Сюда же затолкали и Рябого. Мешки сняли. Стрингер повалился на дощатый пол, жадно глотая свежий воздух. Счастье есть, его не может не быть. Его надо только дождаться и вытерпеть.