Летописец 2

Я нашел ключи и открыл решетку. В темнице, кроме Баратии и Алуры находилось десять пленниц. Все они неоднократно подвергались насилию со стороны братьев-ратников. Многие ждали ребенка и содержались в нечеловеческих условиях. Это вообще нормально, что ратники снимали напряжение на заключенных? Думаю, в эти жестокие времена жизнь стоила мало, а женщине надо искать себе сильного защитника, чтобы не оказаться в рабстве.

Пока я осматривал Баратию на предмет серьезных повреждений, Алура деловито вытряхнула стражника из одежды и оделась. Пятна крови на воротнике ее мало смущали и она, обтянув рубахой округлившееся пузико, потянулась, словно кошка и заявила:

– Ты должен всех убить!

– Кого именно? – уточнил я.

– Жрецов местного божка, – пояснила она. – Наверное, князю тоже бы не мешало голову открутить, так как из-за его похоти нас сюда затащили…

– Если бы ты не использовала магию инкуба, то ничего бы этого не случилось, – произнес я. – Неужели было трудно, потерпеть до замка барона?

– Я хотела самца, а Баратия не снимала «печать невинности». Вот я и распалилась слегка, – возмутилась Алура.

– Вот тебя слегка и загнули, – усмехнулся я. – Вон животик ветром надуло.

– Я бы им этот ветер запихала куда-нибудь поглубже, – проворчала Алура.

– Не мешай, – отмахнулся я и снова перевел зрение в магический спектр.

Новости оказались неутешительными: старцы Громодора подрезали амазонке сухожилия на запястьях и они срослись совершенно неправильно. Кроме этого никаких ран и повреждений я не обнаружил. Если ее насиловали, то давно, так как я не обнаружил характерных следов.

– Мих-Костóнтис, теперь я не смогу держать мечи, – констатировала амазонка. – Я никому не нужна и мне остается одна дорога…

– Баратия, в Зал героев принимают только тех воинов, которые пали в бою с оружием в руках, – сказал я, предполагая ход ее мыслей.

– А с чего ты решил, что я собиралась умирать? – удивилась Баратия. – Я жду первенца, и когда родится мальчик, я попрошу ваннов передать его ведуну. Он давно мечтал о внуке. А если это будет сын его любимого ученика, то он из него такого воина сделает...

Она мечтательно закатила глаза, а я, как подумал, что моего ребенка будет воспитывать этот садист, мне стало плохо. У мальчика не будет детства!

– Эй, даже не думай! Я его сам воспитаю, – возмущенно воскликнул я.

– Нет, ты пойдешь дальше, – печально произнесла Баратия. – В детстве я спросила ведуна, что меня ждет в будущем. Он ответил, что я полюблю человека, который будет годиться мне в отцы, но я не смогу удержать его рядом с собой. Он подарит мне сына, о котором не будет знать, а сам пойдет иной дорогой, совершая деяния достойные саг скальдов-сказителей. Это судьба.

– Да ну, ее к черту эту вашу судьбу, – проворчал я. – Баратия, давай поженимся и уедем далеко-далеко, на край света, чтобы вокруг не было никаких врагов и завистников. Я буду ловить рыбу, и ходить на охоту, а ты воспитывать и тренировать наших детей, чтобы никто не смог их обидеть…

– Смешной ты, – печально улыбнулась Баратия и, показав мне скрюченные пальцы, спросила: – Как я смогу тренировать, если меч в руках не удержу?

Неожиданно в голове послышался смешок и я совершил то, чего никак не ожидал от себя – я перерезал ей сухожилия на месте старых ран и, вынув исцеляющий амулет, приступил к лечению. В ауре девушки виднелись темные пятна, как раз на месте порезов, но я начал насыщать их энергией. Соединив живую ткать в правильно положении, я вновь применил магию исцеляющего амулета и сухожилия вернули прежнюю целостность. Разумеется, это не значило, что она могла сразу же хвататься за мечи, но начало процесса выздоровление положено. Зарастив рану на коже, я посмотрел в мокрые от слез глаза моей «золотой рыбки». Баратия взирала на меня с упреком, так как я делал ей больно, а ей не хватало сил, чтобы противостоять мне. Осознав, что слегка заигрался в доктора, я смутился и сказал:

– Прости меня, я слегка увлекся, пытаясь вернуть тебе способность держать мечи. Возможно такой легкости, как раньше не будет, но теперь твои пальцы не останутся похожими на скрюченные ветви. Помни, ты – амазонка! А воительница должна стойко переносить боль. В жизни у тебя будет много сражений, но теперь ты снова сможешь за себя постоять.

Глава 20

После произнесения пафосной речи, я слегка замялся, так как по закону жанра должен следовать долгий и страстный поцелуй. Но сопливо-слезливое лицо Баратии не располагало к лобызанию. Ко всему прочему в подвал спустился Родя и многие пленницы завизжали, увидев такое чудовище в окровавленной броне.

– Эй, рыцарь, ты там скоро? – игнорируя женские крики, пробасил «шкаф».

– Спускайся, тут много пленниц, – распорядился я.

– А дочка барона тут? – спросил Родя.

– Можешь передать князю, что не дождалась его голубка сизокрылая. Снасильничали ее ратники. Вот видишь, с пузом ходит, – указал я на Алуру.

– Ох, ты ж, князь будет недоволен, – проворчал «шкаф». – А с бабами что делать? Они ж, поди все рабыни.