Летопись Зарефа: Пасынок Судьбы; Начало (СИ)

Еще раз оббежав взглядом пустырь, скользнул в ближайшую подворотню, преодолел парочку улиц и, наконец, избавился от кинжала, кинув тот в сточную канаву. Свернув в очередную подворотню, мое тело вжалось в стену, и прислушавшись, я мельком выглянул из-за угла с бешено колотящимся сердцем. Несмотря на отсутствие видимых причин для моих волнений, я непроизвольно сглотнул, остервенело бегая глазами вокруг, даже не замечая, как хрустит шея, когда я в очередной раз резко поворачивал ее в противоположную сторону, долго всматриваясь в любую мало-мальски подозрительную тень. Сглотнув еще раз, я неожиданно почувствовал дрожащие пальцы, сжимавшие до боли рукоятки кинжалов. Сердце все грохотало в груди, и, казалось, что именно оно выдавало меня в кромешной тьме, а дышать я начал через нос, что стало последней каплей и ноги, словно сами собой, кинулись прочь, во тьму, петляя еще долгое время, путая следы неизвестной напасти. А через какое-то время паранойя исчезла, но я все так же обеспокоенно какое-то время всматривался в звездное небо, поверх крыш домов, откуда и ощущал странную тревогу. Вокруг стояла тишина, казалось, можно даже услышать двигавшуюся по сосудам кровь. Но студеная, неизвестно откуда взявшаяся в проулке заверть словно разбудила нас, а ее холодное дыхание, которое морозило кости, не предвещало нам ничего отрадного...

Столь яркий насыщенный мир, в который с блаженством погрузилось мое тело после трудного рабочего дня, никак не хотел расставаться со мной, да и, что греха таить, меня тоже совершенно не радовала мысль о пробуждении... Но нас никто не спрашивал. Втертые с кровью за много лет обучения привычки сработали на славу, и едва первые лучи Солнца лизнули продрогшую с ночи землю, мои не выспавшиеся глаза распахнулись, словно и не было только что столь прекрасного сна. Ало-золотистые пылинки в моей комнате отчетливо виднелись на фоне утренней зорьки, что не прибавляло хорошего настроения. С уборкой мы были на вы, а значит придется либо снова договариваться с девчонками, либо мозолить руки шваброй... Разочарованно вздохнув, я-таки с кряхтением поднялся с кровати. Ото сна не осталось и следа, мы были бодры и готовы ко всему. Покосившись на пару новеньких мешочков с желтым металлом, уголки губ сами собой приподнялись и ваш покорный слуга довольно быстро оделся, оставив все оружие в своей 329 одноместной комнате на третьем этаже и закрыл за собой дверь. Едва ноги мои ступили за порог, звуки проснувшейся общаги впились острым стилетом в еще не готовые к таким нагрузкам уши и я поморщился. Поправив капюшон, который нельзя было одевать на административных, то есть, втором и первом этажах, я довольно быстро преодолел лестницу и уже взял точный курс на кабинет Отдела Кадров. Если внешне я выглядел более-менее собран, то, признаться, сердце немного пошаливало, как и всегда перед очередным заданием. И тут, как назло, я вовремя не заметил проходившего мимо офицера и запоздало вытянулся в струнку перед ним.

- Здравия желаю, товарищ...

- Вольно, - махнуло начальство, даже не дослушав нас до конца.

Облегченно вздохнув, это, как ни странно, прибавило мне уверенности и сейчас я уже переступал порог кабинета, предварительно постучав.

- Разрешите войти?..

Тут же в нос врезался запах пергамента, чернил, новых переплетов фолиантов и пожухлых свитков. И, как и всегда занятая, из-за горы книг на мгновение вынырнуло лицо женщины. Вот Саггот меня задери, постоянно забываю ее имя!

- Рядовой Каруш?

Я кивнул, запоздало ответив по уставу старшему по званию:

- Я!

Но тут же личико восемнадцатилетней девушки с десятилетним стажем утонуло в рукописях, а чернильный палец указал на небольшой письменный столик у двери:

- Взял Заказ и шагом марш!

- Есть!

Схватив свиток, я зачем-то козырнул и выпорхнул из кабинета, словно испуганный, оставшись стоять перед закрытой дверью с недоуменной рожей. Все-таки, начальство - это страшно...