Летопись Велигаста

За два дня до отплытия хулка в рыбном порту ходил высокий и тощий человек. Ничем не примечательный, он походил на одного из торговцев рыбой, которых было так много в том порту. Порт по вечерам превращался в большой рынок, где промышленники могли продать покупателям свой улов, продавая груз как в специально предназначенном для этого рыбном дворе, выстроенном тут же, у причалов, так и непосредственно с судов, пришвартованных у пирсов. Подходя к рыбакам, привезшим в порт свой улов, посетитель интересовался ценами на рыбу. По всей видимости, цены, которые ему называли, не вполне устраивали его, и он шел дальше. Наконец, он остановился у одной из шняк[17], только что прибывшей в порт с грузом рыбы. Когда он спросил про рыбу, владелец ее, седой дед, назвал свою цену и брюзгливо проворчал:

— Дешево рыбу отдаю, последний это у меня улов.

— Почему последний-то? — весело спросил его собеседник. — Ты дед вроде крепкий, ходить бы тебе в море да ходить.

— Сам-то может быть и крепкий, но старушка-то у меня готова рассыпаться в прах, — похлопал дед по борту шняки.

— Так что же, шняку ты пустишь на слом?

— А что же с ней делать? Выходить в море теперь на ней опасно — в последнем плавании чуть не пошла ко дну, набрав воды едва ли не до верха борта. Нет уж, брошу теперь рыбную ловлю, буду теперь жить на берегу, да за своим садом смотреть. Хватит уже с меня моря, пятьдесят лет жизни, почитай, я ему отдал.

— Так продай тогда мне шняку вместе с грузом — мне все равно нужен карбас или шняка для того, чтобы доставить груз на другую факторию, если, конечно, не слишком дорого за нее запросишь.

— Забирай ее, по цене лома отдам, если весь груз с нее купишь. Не хочу улов с нее перегружать. Только смотри, как бы она у тебя не затонула при переходе по морю.

— По рукам, дед. Я тебе за рыбу даже дороже заплачу. За шняку не беспокойся — как-нибудь до фактории ее доведем, а там и на слом отправим.

Покупатель достал кошелек и тут же расплатился с рыбаком за улов и за судно. Рыбак, пересчитав полученные деньги, остался доволен выручкой, и, передав покупателю шняку, тут же ушел со своим помощником из порта.

На следующий день в одном из доков рыболовецкого порта несколько моряков спешно готовили шняку в плавание.

— На скольких кораблях мне не приходилось плавать, еще ни разу не видел судна в таком состоянии, — вполголоса сказал один из них, нарушив долгое молчание. — Ведь его к бортам страшно прикоснуться — того и гляди, расколются от одного удара.

Его кто-то негромко предостерегающе окликнул — по всей видимости, старший, и моряки вновь замолчали, усердно работая с инструментом.

Судно действительно было в плохом состоянии, и ремонта требовалось много. Надо было устранить течи в корпусе, привести в порядок такелаж и заменить сгнивший парус. Несмотря на срочность и большой объем работы, шняка была готова в срок. Отремонтированную шняку перегнали к причалу, и ее начали готовить в плавание. На ее борт подняли кое-какие припасы, вновь загрузили рыбой, и три рыбака, составившие весь его экипаж, отдали швартовы, направив шняку к выходу из порта. Когда шняка миновала дозоры и вышла в шхеры, кормчий направил ее к пустынному берегу одного из островков и отдал приказ:

— Сбрасывай рыбу за борт!

Один из моряков потянулся, чтобы скинуть одну из рыб в воду, но кормчий предостерег его:

— Рыба будет плавать на воде, что привлечет ненужное внимание с проходящих кораблей. Сбрасывай ее на берег.

Моряки торопливо стали выбрасывать рыбу, перебрасывая ее через борт на прибрежные камни. Когда часть рыбы была выброшена, оставшаяся в лодке масса зашевелилась, и из-под нее выбралась фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном. Когда человек оказался на ногах, он откинул капюшон и сорвал с себя плащ, пропахший рыбой, кинув его в нос шняки. Это был Боброк. Он выглядел бодро и свежо, никаких признаков болезни теперь не было видно и в помине. Присоединившись к морякам, он стал помогать выбрасывать оставшуюся рыбу за борт. Когда шняка была очищена от груза, она направилась в море. Боброк смог пройти незамеченным мимо соглядатаев и дозоров, будучи спрятанным под грузом рыбы. Когда все считали, что он находится на своем корабле, страдая от мнимой болезни, он к этому времени был уже далеко от Хевина.