Летопись

40. Так как болгарин Асан умер, а сын его, принявший управление Болгарией, был еще мальчик, то император Иоанн, пользуясь этими благоприятными для него обстоятельствами, задумал лишить Иоанна, сына Ангелова, императорского титула, который тот носил. Для этого прежде всего он приглашает к себе через посольство отца его, Феодора. Этот последний, как человек, совершенно неожиданно очутившийся у управления делами, не подозревая ничего, что бы могло случиться с ним, прибыл к императору Иоанну — и тот принял его с живейшей радостью, окружил его почестями, называя своим дядей, сажая за один стол с собой и оказывая ему и другие знаки внимания. А потом, когда Феодор был уже в руках, император, так как у него к своим римским силам присоединено было значительное войско из скифов (немного раньше перед этим император Иоанн подарками и разными благодеяниями успел смягчить этих варваров и, выведя их из Македонии, переселил на восток[114]), то, вполне спокойный с этой стороны и ничего не опасаясь дурного и со стороны болгар, частью потому, что с ними заключен был союз, а частью потому, что болгарами управлял мальчик, двинулся с востока и, переправившись чрез Геллеспонт, с римскими и скифскими войсками отправился в поход против Иоанна, слывшего за императора Фессалоники. Пройдя через фракийские и македонские области, а также оставив за собой Христополь и Стримон, он приступил к укреплению Рентине, защищаемому какими-то приверженцами Иоанна, которые, еще не успев увидеть войск императорских, предались бегству и явились беглецами в Солунь. Найдя это укрепление брошенным своими защитниками, бывшие с императором овладели им и поставили в нем свой гарнизон. Император, стянув все свои войска к Солуню, расположился лагерем в стадиях восьми от этого города. Место это называлось «сад Проваты». Так как у него не было стенобитных орудий и машин, которыми бы можно было действовать против такого большого города и овладеть им с бою, то он начал производить набеги отдельными отрядами и опустошал все окрестные места, особенно войсками скифскими, — все тогда они ограбили. Но зато у него были трииры, которыми начальствовал Мануил Контофре; за императором следовали знаменитые мужи: Димитрий Торник, облеченный высшей гражданской властью и управлявший общественными делами, Андроник Палеолог, который, как облеченный правами великого доместика, заведовал всеми военными делами, и множество других военачальников — протовестиарий Алексей Рауль, кравчий Никифор Тарханиот, протосеваст Контостефан, великий хартуларий Петралифа и немало других знатных мужей. Обложив город, император употреблял против него все средства, какими только мог располагать. Но и находящиеся внутри него не сидели сложа руки — и они, делая вылазки из ворот, тоже действовали против царских войск. Спустя несколько дней татары выступили против мусульман, сразились с ними и победили их. Весть об этом император получил от сына своего, царевича Феодора, которого он оставил в областях Пиг, отпустив с ним Иоанна Музалона, который был мистиком, когда жил между мирянами, а теперь был монахом, — это был человек с тонким умом, деятельный и более чем кто-нибудь пригодный для дел и великого этериарха Михаила Ливадария. Получив эту весть, император приказал знавшим это молчать и никому не сообщать об этом и вступил в сношения с Иоанном, отправив к нему послом самого отца его, Феодора Ангела. В продолжение сорока дней союз был заключен и утвержден клятвой с той и другой стороны; Иоанн отказался от знаков царского достоинства — красных сандалий и жемчужной шапки, украшенной наверху рубином, а император почтил его достоинством деспота и своей дружбою. Устроивши все это, император возвратился на восток, оставив бывшего царя деспотом и своим подручником, обязав его обычными клятвами и одарив приличными дарами и наделив деньгами и всех подчиненных его. С ним же он оставил и отца его Феодора.