Летопись

16. Упомянутый нами Эрик[75] хоть родом был и франк, однако же был очень внимателен к римлянам и природным жителям Константинополя и многих из них приблизил к себе, других принял в свои войска, а простому народу покровительствовал так же точно, как своему собственному. Овладев римскими крепостями Лентианом и Пиманином и встретив там людей, для которых война была стихией и которые совершили дела, достойные великой души, он принял их к себе (на службу), как редкую находку. И действительно, защитники крепости Лентианы, несмотря на то, что у них был сильный недостаток в воде и вследствие голода принуждены были есть кожи от своих щитов и верхних одежд и стена недолго выдержала и пала от стенобитных машин, целых сорок дней держались в ней среди страшного пожара, сами поддерживая этот пожар всем, что только было деревянного в крепости. Когда она была взята, никто из них не погиб, исключая брата царского, начальника гарнизона Дермокаита, и Палеолога Андроника, которого, как мы сказали уже, царь избрал в супруги дочери своей Ирине. Всех же других Эрик собрал и распределил по отрядам, дав им вождей из их единоплеменников, а главное начальство над всеми вручив Георгию Феофилопулу, поручил им охранение восточных областей.

17. В управление Эрика же был послан от папы в Царьград архиерей в качестве легата, по имени Пелагий[76], со всеми папскими прерогативами. Он носил красные сандалии и такого же цвета одежды, тем же цветом были окрашены и покрывало, и сбруя коня его. Будучи жестокого и надменного характера, он много причинил напастей жителям Константинополя. Благословною виною его прибытия было следующее. Он принуждал всех покориться власти ветхого Рима! И по этому поводу отправлял в заточение монахов, заключал в узы священников и запер все храмы. Он предлагал одно из двух: или признать папу первым архиереем и поминать его имя при священнодействиях[77], или же смерть несогласному на это. Такое насилие ожесточило, наконец, жителей Константинополя, и особенно знатных между ними, которые, отправившись к императору Эрику, сказали ему: «Государь! Мы принадлежим к другому племени, у нас есть свой архиерей, и если мы признаем твою власть, то во внешних только делах, а не в духовных и не в делах совести. Мы обязаны сражаться за тебя на войне, но не можем отказаться от своих обрядов и от того, что считаем священным для себя. Итак, или освободи нас от постигших нас напастей, или позволь нам уйти к нашим соотечественникам. Не желая лишиться такого множества хороших и достойных людей, Эрик против воли упомянутого легата отворил храмы, освободил заключенных в темницы монахов и священников и таким образом утишил охватившую Константинополь бурю. Но еще до этого многие из монахов ушли к императору Феодору, и им отведены были по его приказанию монастыри для жительства. И некоторые священники удалились также в Никею, и одни причислились к патриаршему клиру, а другие, прилепляясь к священным храмам, проводили спокойно жизнь свою. Так кончилось все это дело по распоряжению царствовавшего тогда в Константинополе Эрика.

18. По смерти его брат[78] вел дела очень слабо. Сестру его взял в супружество император (Феодор). Прошло немного лет после этого, — Роберт, император константинопольский, не успел еще жениться, — и император (Феодор) задумал нечестивое дело: он затеял женить его на дочери своей, Евдокии. Отсюда и возникла ссора между ним и тогдашним патриархом Михаилом, который никак не соглашался на такой непозволительный брак. Но царь не успел привести в исполнение своего намерения. Не успев еще отправить своей дочери в Константинополь, он среди приготовлений к предположенному браку кончил свою жизнь, оставив свое царство зятю, Иоанну Дуке, за неимением возрастного наследника мужского пола. Правда, он имел двух сыновей от царицы Анны, но они раньше умерли, имел он и еще сына, рожденного от другой супруги, армянки[79], но он был только еще 8 лет, когда умер царь — отец его. Потому он лишил наследства и этого сына и царство получил муж его дочери. Император Феодор Ласкарис[80] умер 45 лет с лишком, царствовав 18 лет. Он был ростом мал, хотя и не очень, несколько черноват, имел длинную бороду, книзу раздвоенную, и глаза несколько рознившие; был отважен в бою, склонен к гневу и любовным наслаждениям и чрезвычайно щедр на дары. Кто нравился ему, тем он давал столько золота, что обогащал в одну минуту. Войны с персами и итальянцами часто ставили его в трудное положение; тем не менее он положил начало восстановлению Римской империи, за что и обязаны ему римляне великой благодарностью. Тело его положено в монастырь Иакинфа, где погребен и царь Алексей, и супруга его царица Анна.