Летопись 3 (СИ)

  - Анеська! - прошамкал он верхней губой. - Анеська!

  Девушка продолжает спать. «Замучилась со мной, бедненькая, - решил Денис. - Пусть отдыхает. А мне надо срочно отлить»! Пока Денис делал свои дела, Аня проснулась. Девушка протирала лицо косметической салфеткой, когда Денис вышел из туалетной комнаты, умытый и кое-как причесанный.

  - Дорогая, я так тронут, что ты не отходила от меня все эти дни и ночи!

  - О да, я чудесно провела пару дней в компании с эпилептиком. Сделай мне кофе, иначе я снова засну.

  - Прости … э-э … я не понял. Кто эпилептик?

  - Ты. Видел себя в зеркало? Результат припадка. Ты впал в буйство и бился о стены.

  - Я? - севшим голосом переспросил Денис.

  - Да. Но ты не виноват, тебя так запрограммировали.

  Аня подошла ближе, обняла и прижалась к груди.

  - Ничего не понимаю! Какое программирование? - спросил Денис.

  - Ты запрограммирован на убийство президента. Артемьев высказал предположение, что это сделал Розенфельд.

  - А-а, кажется, я начинаю понимать. Генерал Захаров, сюрприз … но у генерала был чип в голове!

  - И у тебя был. А еще очень сильное гипнотическое внушение. Врачи сказали, что комбинированному воздействию невозможно сопротивляться. А у тебя получилось, дорогой!

  - Это ты называешь «получилось»? - показал Денис на синяки по всему телу.

  - Но ты жив и никого не убил! Правда, с моей помощью, - слабо улыбнулась Аня.

  Денис касается кончиками пальцев синяка под глазом, взгляд становится подозрительным.

  - Поподробнее можно?

  - Я тебя вырубила, - просто ответила Аня. - Но я сделала это в твоих же интересах!

  - Судя по размеру синяков, ты вырубала меня поленом! Живучим оказался?

  - Денис, ты страшно всех перепугал! На тебе не было лица, ты хрипел, у тебя пена шла ртом. Артемьев первым понял, что с тобой случилось, но он старый человек и не справился бы с тобой. Мы со Знаменским с трудом скрутили тебя, ты бился и рвался. Хорошо, что в резиденции был дежурный врач, он вколол тебе успокоительное. А то бы не знаю, что и случилось бы.

  На глазах у Ани выступили слезы, голос задрожал.

  - Ладно, верю, - слабо махнул рукой Денис. - Это и был тот самый сюрприз, о котором говорил Розенфельд. Но когда он успел?

  - Человеку можно стереть память, ты же знаешь.

  - Да. А я еще думал, зачем он организовал мое похищение? Подвел под статью, посадил, инсценировал вооруженный побег. Неужели только ради того, что бы меня … нас сделать родителями «нового человека»? Слушай, перед Валеркой с Линдой неудобняк какой! Люди пригласили на свадьбу, а я? Надо как-то объяснить все, извиниться.

  - Они уже все знают, не переживай.

  - Да? Все равно, надо извиниться. Но меня теперь, наверно, не пустят к нему.

  - Пустят. Вылечишься и пустят. А пока надо побыть здесь. Завтра тебя выпишут, поедем за город, на дачу. Вокруг леса, озеро неподалеку — быстро придешь в норму.

  - У нас есть дача? - удивился Денис.

  - Ну, не совсем наша. Валера постарался, для нас с тобой выделили из фонда президента.

  - Полный и абсолютный неудобняк!

  Июль с первых дней залил землю потным жаром середины лета. Пекло слегка ослабевало ночью, на рассвете делало вид, что уходит, к девяти часам утра злобно прожаривало все, что движется и не движется. Простой дождь стал недостижимой мечтой, сырая непогода являлась по ночам в счастливых снах, зимняя стужа казалась неправдоподобной легендой. Продавцы кондиционеров ликовали, производители потирали потные ладошки и заливались счастливым детским смехом, граждане молились на холодильные установки и нервно дергались, если кондишен вдруг начинал гудеть как-то по другому. Отвратительное время летней жары Денис пережидал в яме. Дачный участок, полученный из президентского фонда, имел погреб. Прежний хозяин выкопал здоровенную ямищу посреди огорода, настелил крышу, обустроил внутри хранилище картофана, свеклы и капусты, а для удобства жизни и в целях сокрытия от посторонних глаз соорудил уголок дегустации и закусок. То есть столик, стульчик, полочку для посуды и топчан под стенкой. Здесь, в сумеречной прохладе он размышлял о смысле бытия, попивая первак и закусывая капустой. А потом, изнемогши от тяжких мыслей, ложился на топчан и дрых, как сурок.

  Денис не употреблял самогон и не ел капусту. Он оборудовал в погребе рабочий кабинет, провел электричество и работал там, в прохладе и тишине. Выбирался по лестнице на свет божий, дабы размять онемевшую задницу и вдохнуть свежего лесного воздуха. Аня с утра уезжала на работу в больницу, а Денис трудился за компьютером. Он уволился в с прежней работы преподавателем, потому что Знаменский предложил ему стать членом экспертного совета по внутренней политике при президенте. Денис принял предложение не сразу. Все-таки «препод» это просто и понятно. Ну, не совсем просто, но понятно! А что такое эксперт, да еще по внутренней политике? Ведь государство это живой организм, он развивается и живет по законам, которые людям далеко не всегда понятны. Какие тут могут быть эксперты? Именно так и объяснил Денис свои сомнения Знаменскому.