Летопись 3 (СИ)

  - Найти и уничтожить, - прошептал он. - Начинать прямо сейчас, не дожидаясь результатов выборов. Когда выборный балаган закончится, подключусь и я. Источник заразы выжигают огнем, одного меча в таком случае бывает недостаточно.

   Часть 6.

   Глава 1.

  Ноябрьские небеса укутаны в разжиревшие от влаги тучи, капли дождя стремятся вниз с таким рвением, словно возжелали вечного упокоения, но коварный мороз встречает на полпути, дуновением ветра превращая их в маленькие и красивые кристаллики льда, именуемые снежинками. Переход в иное качество как иллюстрация вечной проблемы жизни и смерти?

  - Чушь какая! - бормочет Денис. - И вообще, почему так тянет примитивную философию, когда случается облом? Попытка обелить собственную глупость как средство успокоения? Видимо, так. Ведь мы так любим себя, что прощаем все любимому своему эго. Все, без исключения.

  Денис торопится на лекцию. Вернувшись домой, он устроился на работу преподавателем в педагогический институт. Самым обыкновенным преподом без претензий на кафедру, руководство научными работами и безделушками для тщеславных дураков в виде званий и титулов. Местное минобрнауки предлагало ему возглавить институт. Тот самый, из которого вышибли в свое время. Не захотел. Опять чиновники, опять склоки ученых рвачей, дележ бюджета и грантов — к черту!

  Посмотрев сочувствующим взглядом, отечески вздохнув и проникновенно сказав «понимаю», минобрнауки (словечко-то какое, а? огры, обры, бобры …) предложило занять вакантную должность преподавателя истории в местном «педуне». Денис согласился сразу, не раздумывая и даже не поинтересовавшись окладом. Институт недалеко от дома, можно пешком или на троллейбусе. Сегодня черт дернул связаться с общественным транспортом. Нашептал, колченогий, что погода испортилась, «пёхом» сыро и скользко, а троллейбусом самое то, тепло и быстро. Ага! Получилось, как в старой советской комедии — у вас ус отклеился. Контактный провод не захотел контактировать со штангой и она шмякнулась на крышу, перепугав пожилых пассажиров и насмешив молодежь.

  Денис мысленно выругался — и так опаздываешь, так еще и бус для перевозки троллей ломается! Дряпайся теперь по раскисшему тротуару. Туфли промокли сразу, едва только стал на асфальт. Ветер швыряет снег в лицо ведрами, ледяные щупальца лезут за воротник, холод и сырость радостно карабкаются под брюками наверх — лепота! Переобуваться на работе будет некогда, да и не во что, разве только взять резиновые тапочки уборщицы. М-да, препод в резиновых тапках и при галстуке — это что-то! Ладно бы парни в аудитории сидели, так ведь почти одни девушки. Перед женщинами всегда стыдно втройне.

  Громада главного здания института приблизилась, широкая лестница блеснула мокрыми ступенями, высоченные двери — так и хочется сказать: из мореного дуба! - из железа и подделки под дерево неохотно сдвинулись с места под напором рук. Холл встречает приятным сухим теплом, пожилая приемщица одежды улыбается и машет пластиковым кругляшком номера — Денис суеверно полагал, что вешать куртку надо всегда на одно и то же место. Типа новее куртка-то станет, что ли?

  Быстро раздевшись, Денис шагает по коридору. Старый паркет чуть слышно поскрипывает, в унисон с ним хлюпает вода в туфлях. Ректор давно собирается сменить паркетную доску на ламинат, ему не раз вежливо напоминали об этом, но сейчас Денис очень благодарен «деду» за беспамятство, так как скрип паркета маскирует мерзкое чваканье сырой обуви.

  - Денис Витальевич! - раздается манерный голос секретарши «деда». - Денис Витальевич, вас приглашают в ректорскую.

  - Прямо сейчас? - чуть раздраженно спросил Денис.

  - Сию минуту! - почти эпически восклицает секретарша.

  Денис наклоняет голову к плечу, глаза сводятся к переносице, из горла вырывается тихое рычание — меньше всего хотелось бы идти к ректору именно сейчас. Но отвертеться — переобуюсь-причешусь-возьму бумаги! -не удастся, бдительная секретарша сразу доложит «деду» о непочтительном поведении молодого препода. Она такая, эта зараза секретарша! Под сороковник уже, пять раз у пластического хирурга была, глаза постоянно распахнуты, грудь как таран для вышибания крепостных ворот, зад того гляди лопнет — нет, все это очень неплохо, только одно смущает — не настоящее. Тут не тронь, там не прижми! Денис, как разведенный холостяк, категорически не приемлет такую подделку и молчаливо протестует всякий раз, когда видит секретаршу. Она чувствует это и тихо ненавидит симпатичного молодого препода, который смеет осуждать ее, да еще как — глазами!

  Делать нечего, надо подниматься на третий этаж, потом идти по коридору в другой конец и все это время чертова секретарша будет рядом стучать каблуками, душить его цветочной вонью дорогих духов и трясти всем, что трясется. А он будет как дурак скрипеть сырой обувью и терпеть насмешки студенток, потому что весь институт знает, что секретарша ректора положила накрашенный глаз на Дениса, а он рыло воротит. Небритое, так как преподаватель истории Раевский отпустил небольшую шкиперскую бородку.

  - Идемте, - буркнул Денис.