Летом сорок второго

– Хочу в Поляковой Олеську пошукать, может, туда убежала.

– Слушай, Митро, – взмолилась Ольга, – помоги мне детей вынести. Боюсь, опять налетят, похоронят нас тут.

Митрофан согласился. Тамара с Тоней побежали в хату и собрали немного продуктов. Виктор помог Кочаныхе привязать веревку к рогам коровы, оставить скотину дома та побоялась. Митрофан взял на руки Бориса, Ольга понесла Галю, Тамара и Тоня передавали с рук на руки четырехлетнюю Зою и узел с едой, Виктор тащил за веревку корову, а Кочаныха подхлестывала ее хворостиной. Они пролезли по узкой тропинке через дикие, никем не саженные сады, росшие за их огородом, оказались за селом, в пшеничном поле.

Зарево от пожаров сюда попадало слабо. Увидев посреди ржи темный предмет, Тамара не сразу разглядела изрубленное осколками человеческое тело. Светлые примятые колосья вокруг него кровь густо окрасила в мрачные тона. Трупы стали попадаться грядами. Рожь кое-где горела, видны были разбитые повозки, машины, клубки человеческих тел, убитые лошади – поле, засеянное смертью.

В Поляковой их маленький табор нашел овраг и укрылся в нем до утра. Урочище было пустое, безлюдное, никто из жителей не добрался сюда.

Быстро осмотревшись, Митрофан вернулся в село. Устроившись на дне оврага, беженцы провели несколько часов в тревожном сне. Спать приходилось на голой земле, забыться не давало пережитое за минувший день. Дети часто вздрагивали и просыпались.

С рассветом Кочаныха выдоила корову. Виктор выбрался из оврага немного осмотреться, затем вернулся за коровой и увел ее, привязав на травянистом склоне. Накормив детей, женщины стали ждать, чем обернется этот день.

Глава 13

Решаем ехать на соседнюю переправу против Павловска (село Басовка). Огромный поток. Принимаем решение пойти к переправе пешком. Ракеты, бомбежка, пулеметы. Перевернутые машины. Разбитая рация «Nord». Раненый лейтенант – киевлянин. У переправы дискуссия бат. комиссара с бойцами. Плоты. Бакенщик. Конники. Переезд. Поход. Вокруг раненые – легко и тяжело.

Из дневника Л. К. Бронтмана, сотрудника газеты «Правда»

Глубокой ночью понтон был сколочен. До восхода оставалось около двух часов. Не знающий усталости и покоя Соболев тут же поручил минировать мост: никто не знал, как скоро нагрянет наземный враг. Уцелевший мост в его руках – нежелательный подарок.

Шинкарев в сумерках искал лошадей. Они носились по лугу, совсем одичали от бомбежек, в руки не давались. Перетащив пушки на другой берег, Слава назначил часовых, дал отмашку на отдых. Он бросил на землю пилотку, накрыл ее ладонью и провалился в сон, не успев положить голову.

На мост въезжали не успевшие разъехаться по лесам грузовики, двухосные коляски, брички, телеги, трактора, тягачи, санитарные и артиллерийские двуколки, зарядные ящики, зенитки на автомобильных шасси, мотоциклы с колясками и без, ручные садовые тележки, набитые домашним скарбом, детские коляски на тоненьких колесиках – уцелевшие во вчерашней бойне.

Всю ночь работали пароходы из речного каравана: «Чапаев», «Чекист», «Перекат». Они причаливали у отвесной кручи, где вода крутила воронку глубокого омута. Солдаты сыпались с высокого берега, грохотали о палубу подошвами и прикладами оружия, торопливо гомонили, не в силах сдержать радости: удача улыбнулась им, они попали на заветный борт, который перенесет их через «проклятый глубоченный Дон».

Слава вздрагивал во сне. Ему виделась затянутая дымом переправа: он идет по доскам мостового настила, по бревнам, по столбам, по пустым бочкам. Ровно на середине реки мост обрывался… Из клубов порохового тумана выплывало его продолжение, но здесь, под ногами, вместо досок и бревен в воде плавали людские трупы. Они забили своей массой разорванный мост и образовали переход между его разбитыми частями. По этой зыбкой перемычке Слава переходил Дон. Тела прогибались под его ступнями, скрывались в воде, он проваливался, как на болоте, и все шел, шел… и никак не мог перейти этот «живой» остров… Рядом шли еще люди: солдаты, беженцы, дети. Тоже вязли в мертвых телах. Суета, давка, галдеж… Падающие в воду люди. Живые и мертвые, перемешиваясь, плавали в реке, становились неразличимы…

– Товарищ младший лейтенант, – тряс часовой Шинкарева, – вас майор ищет.

Взглянув на солнце, Слава прикинул, что сейчас около шести утра.

– Где?.. Майор…

– Вон возле домика, с полковым комиссаром разговаривает.