Лето без каникул

— Так, значит, не поедешь учиться? Мне хочешь помочь? На стройку пойти? Так, так. — И, не сдержавшись, крикнула: — Да знай я раньше, что ты трактористом станешь, иль тянула бы тебя до последнего класса? Выходит, дерюгу шелком вышивала. Вот уж спасибо так спасибо. Не велика твоя должность! — Мать горестно замолчала. — Одно дело замесуха — раз, раз и готово тесто, а другое — хлеб печь, с вечера квашню готовь. На все свое время требуется. А десять лет тракториста готовить — тратить время зря. Э, да, видно, то, что простой женщине понятно, то вам, ученым да образованным, колом не втемяшить.

— Мама, ты пойми меня.

— А ты сам себя понимаешь? Ну, хорошо, не хочешь дальше учиться. Ну, хочешь мне помочь, на работу идти. Согласна. Пусть будет так. Но только скажи теперь, как же ты думаешь мне помочь? С каких рублей? Ну, отвечай, что молчишь?

Игорь подошел к матери, сказал, боясь взглянуть ей в глаза:

— Ты меня прости, что я с тобой не посоветовался.

— Ладно, спросил, не спросил, как уразумел. Только я тебя не об этом спрашиваю. Как думаешь помочь мне? И на какие шиши сам будешь жить?

— Трактористом буду на стройке, я же сказал.

— И что же ты заработаешь?

— Восемьдесят рублей, мама! Я точно узнал.

— Ну, пусть восемьдесят. Себя прокормишь, а нам что останется? Выходит, все равно — работать ты будешь или учиться в институте.

— Я все до копейки буду приносить. Простая математика.

— Математика! — Это он учит ее, как деньги в хозяйстве считать. Да против нее никакая математика не выстоит. На четверых в одной семье четырех рублей хватит, а в отдельности — две на две — все пять изведешь.

Игорь с трудом сдержал улыбку. А ведь мама действительно математик. Да еще какой.

— Ты послушай меня…

— А я и слушать тебя не хочу.

Он долго не мог заснуть. Как она решит? А может быть, уже решила? Испытывает. Сегодня отказываешься, а завтра пожалеешь. Пожалеет ли он? Сколько лет мечтал о большом городе, институте, новой, неведомой жизни. Конечно, жалко и обидно расстаться со всем этим, особенно сейчас.

Поднявшись рано утром, он вышел в сени и, умываясь, тайком взглянул на мать. Она пронесла мимо охапку дров и ничего ему не сказала. Только после завтрака, когда собрался к себе на чердак, она остановила его:

— Так вот, Игорь, если уж хочешь помочь мне, надо в Больших Пустошах оставаться, в колхозе работать.

— За трудодни?

— С этих трудодней вся Россия кормится.

— Думаешь, там тебе и корову и поросенка сразу дадут? Не так все просто, мама.

— Просто не просто, а на своей почтовой службе я одна работница, а в колхозе Верушка с Оленькой и те найдут для себя дело. Да и усадьба не семь соток будет. Разница, сынок. И картошка своя, и дрова не покупные. И не буду, что ни день, подсчитывать, сколько на обед, ужин, завтрак. Разве не видишь? Все считаем. И картошку, и ломоть хлеба, и каждую копейку. — И, словно разговаривая сама с собой, тихо сказала: — Думала ли ты, Наталья, что придется тебе посылать сына в колхоз? А может быть, и не надо было самой из колхоза уходить?

— Мама, если ты считаешь, что надо в колхозе работать, я согласен. Только не расстраивайся.

— А ты меня не утешай! — Она, взглянув на часы, засуетилась. — Ранняя доставка, а она тары-бары развела. — И крикнула уже из кухни: — Смотри, чтобы Егор Васильевич больше на тебя не жаловался!

5

После экзамена по физике Егор Васильевич встретил его в коридоре, обнял за плечи, сказал шутливо:

— Есть реванш! Так держать!

Игорь понимающе кивнул. Есть так держать! Но про себя подумал: «Слова, одни слова. Бесполезные слова». В сущности, он сдает экзамены потому, что надо сдавать. А Егору Васильевичу это невдомек. И естественно. Директор школы не провидец, на картах не гадает, судьбу не предсказывает. А ведь предсказывал: «Ваш Игорь поступит в институт». Вот и поступил — после обеда пойдет наниматься в колхоз трактористом. К самому председателю Ивану Трофимовичу Русакову.

За столом была вся семья. Кроме отца. Даже приехала из города Антонина. Довольная, веселая. Показала фабричный пропуск. Из сумки выпали два надорванных билета в кино. Мать сказала сердито:

— Уже успела? — Для ясности добавила: — В городе небось молодой человек покупает билеты?

— Не то, что у вас в деревне. Ждет, когда девчонка раскошелится. Вот Игорь уедет учиться, тоже будет водить барышень в кино. Полстипендии на них изведет.

— Дура ты, Антонина, — сказала мать.

— А ты спроси его.

— Дура, как есть, — повторила мать.

— Заладила.

— И еще раз скажу — дура! Никуда Игорь не поедет. Будем вместе в колхозе работать. Нужны деньги на этих вот барышень. — И показала на Оленьку и Верушку.

Антонина ничего не ответила. Молча поднялась и вышла на крыльцо. Вернулась уже к концу обеда, заплаканная. Сказала, как старшая:

— Игорь, ты должен поехать учиться.

— Сама решила? — Он не оценил ее добрых намерений.

— Я буду давать маме с получки двадцать рублей.

— А у нее брать картошку, сало, грибы. Так? Мама, объясни моей старшей сестре свою математику. Как мне объяснила. Тогда она со спокойной совестью устроит свою жизнь.

— Как хочешь, — поспешила сказать Антонина. — Мое дело предложить.