Летящие по струнам - скользящие по граням

- Не королю, а своему другу Фрицу. - Успокоил я девушку и пояснил - Как король, между прочим, он тоже мне завидует. Никки, поверь, не одни только девушки рассказывают самым близким подругам о своих любовниках, а тут речь идёт о спасении имущества Эриха, его родителей и твоего собственного. Мы оба с тобой давно уже не дети и прекрасно понимаем, как только Зигги позовёт тебя в Китай, ты помчишься к нему на самом быстром флайере, а я, стоит вернуться моей Тие, буду просто вынужден перестать встречаться с тобой. Как любовники мы вполне устраиваем друг друга, но как у возлюбленных, у нас нет будущего. Так что давай лучше подумаем вот о чём. Кругом, как ты видишь, одни аферисты и мошенники. Поэтому я вношу вот какое предложение, для того, чтобы без особых хлопот заполучить миллион, а то и больше, кёнингов, ты обратишься за помощью к очень приятному во всех отношениях аферисту и он добудет для тебя даже больше денег, чем тебе требуется. Сам аферист, не может получить эти деньги, но ты честно поделишься с ним, как это обычно делается и все будут довольны и счастливы.

Никки настороженно поинтересовалась:

- То, что аферист это ты, Мэт, мне понятно, но какую афёру ты можешь провернуть по моему заказу, которая принесёт мне такие огромные деньги? Мне не приходит ничего на ум.

Улыбнувшись, я зацокал языком и попенял ей:

- Вот что такое настоящая отличница. Никки, девочка моя, ну-ка припомни, какой великий праздник у нас на носу?

Тут она сразу же оживилась:

- Ты имеешь Вальпургиеву ночь, Никки? Но причём здесь какие-то денежные афёры?

- А знаменитые «Подлые скачки», которые проводятся в Вальпургиеву ночь? - Смеясь воскликнул я и добавил - Девочка моя, тебе ведь ничего не стоит нанять меня и Мрака на эти скачки, на которые съезжаются толстосумы со всей Европы, чтобы посмотреть, как полуголые жокеи-маги скачут на неосёдланных магических конях по дистанции, представляющей из себя кромешный ад, и стегают друг друга кнутами. Нам, студиозусам, запрещается выставлять своих жокеев и скакунов, но разрешается принимать участие в этих скачках, а вам, профессорам, наоборот, разрешается выставлять скакунов и жокеев, заплатив в кассу любую сумму денег, но не менее пятидесяти тысяч кёнингов. Понимаю, что у тебя сейчас нет и таких денег, но тебе сможет одолжить их любая из девчонок Синей Птицы. Мы ведь не нищие.

Никки нахмурилась и строго сказала:

- Нет, Мэт, занимать деньги у твоих подруг я не стану. Я лучше обращусь в банк или заложу что-нибудь в ломбарде.

Вздохнув, я сказал:

- Придётся тебе занять эти деньги у нас, моя маленькая девочка, и вот почему. Всё ваше имущество, включая квартиру и этот замок с пандами, описано и будет освобождено из-под ареста только тогда, когда ты выплатишь миллион кёнингов страхового сбора, да, и эти деньги к тебе рано или поздно вернутся, ведь теперь мошенников будет разыскивать военная разведка короля, а эти парни найдут даже самый маленький прыщик на заднице у медведя в его шерсти. Так что заложить тебе ни в банке, ни в ломбарде кроме своей очаровательной груди и ещё попки, просто нечего. А относительно займа и девчонок я тебе так скажу, ты можешь прийти в наш замок под руку даже с Весёлым Художником, Огненный Цветочек, и прямо в его присутствии попросить взаймы денег у наших девчонок, чтобы заплатить вступительный взнос за то, чтобы один из наших парней смог принять участие в «Подлых скачках» в Вальпургиеву ночь. Афёрой же я всё это называю только потому, что в эту ночь ни у кого, кроме меня, не будет шанса прийти к финишу первым даже в том случае, если Мрак будет ехать шагом, но он понесётся во весь опор, Никки. Мы с Мраком и не в таких скачках принимали участие.

Только после этих слов Никки согласилась и сразу же потащила меня в постель. О, Лель, как же она была хороша в эту ночь. Наутро она обратилась с прошением к королю и тот пошел ей навстречу, создав прецедент всемирного розыска мошенников, обманувших его подданного. Вот теперь их точно найдут даже в пекельном мире. После этого Никки отправилась прямиком в ректорат, пробилась на приём к Весёлому Художнику и в пять часов вечера к нашем замку подъехала карета. Первым из неё вышел ректор академии и помог выйти из неё Никки. Зорко окинув наш чистенький, без каких-либо граффити на стенах замок, мы специально выключили магические голографические проекторы, он удовлетворительно кивнул и направился к большой, литой, чугунной калитке. Та сделала перед ним книксен и немедленно отворилась. Правда, промолчала и не съехидничала, как это с ней частенько бывало. Мы уже выстроились на высоком мраморном крыльце, одетые в нарядные дворянские костюмы и бальные платья и встретили их вежливыми поклонами и реверансами. Дело было слишком серьёзным, чтобы прикалываться.

После этого мы проводили наших высоких гостей в гостиную, предложили им свежего лимонаду и вскоре Никки, уняв охватившее её волнение, обратилась к нашим девушкам со своей просьбой. Первой откликнулась мамочка Элен:

- Профессор Шуман, позвольте мне внести двести тысяч.

Её тотчас поддержала Селли: