Летящие по струнам - скользящие по граням

Предложение Гасана всем понравилось и мы быстро разошлись по местам. Элен осталась в теле Симоны, Синяя Птичка вместе с Сестричкой Юлечкой помчались в Дамаск, а мы в покои Аладдина, чтобы раз и навсегда положить конец чёрному привораживанию. Дитрих клятвенно заверил нас, что их извращения будут немедленно растиражированным по всему Ближнему Востоку и даже пообещал выплатить нам огромную награду за разоблачение чёрного мага. Снова оказавшись в покоях, мы быстро принялись за работу. Через пять минут в распахнутое настежь окно гостиной влетел Тишка, державший на руках обнаженную Симону и Аладдин произвёл запечатление, после чего наш друг моментально убрался восвояси. Мухтар, Саид и даже обезьяна всё чувствовали и прекрасно осознавали, но ничего не могли поделать. Все пути к бегству были надёжно отрезаны, поскольку вся троица стала марионетками в наших невидимых руках. Хотя не совсем так, мы проявились перед ним и даже сказали, кто такие и чем это теперь пахнет для их обоих. После этого я предоставил им последнее слово и дал выговориться перед казнью. Саид повёл себя мужественно и сказал с горькой усмешкой:

- Вот видишь, мальчик мой, какая позорная и жалкая смерть тебе уготовлена славянскими богами? Поверь, уже только сам этот факт сделает нас обоих изгоями в аду на вечные времена и там нам придётся испытать на себе не только муки от рук дэвов, но и все остальные грешники приложатся к нашим задницам.

Мухтар молил о пощаде, да, только кто же возьмёт на себя ответственность простить негодяя, погубившего немалое число невинных девушек. Симона первая увидела магическое видео, на котором сначала слуга трахнул своего господина, потом тот его, а обезьяна с упоением вылизывала их, но затем почему-то взъярилась и, с чудовищной силой раздвинув задницу Аладдина, влезла в него, а тот, будучи не в силах перенести такую мучительную смерть, ведь злобная макака разодрала ему все внутренности и даже добралась до сердца и вцепилась в него зубами, в конвульсиях просто оторвал своему слуге голову. Посмотрев на это всё, особенно омерзительно выглядел судорожно извивающийся хвост Шивы, высовывающийся из окровавленной задницы дегенерата, Симона брезгливо поморщилась и сказала:

- Фу, какая мерзость. Я, конечно, слышала, что бывают извращенцы, но о такое даже представить себе не могла. Неужели действительно встречаются такие типы? Бр-р-р, гадость какая.

Я боялся, что в редакции студенческой газеты возникнут какие-нибудь проблемы, Мухтар и Саид ведь ошивались в Магишештадте уже почти полтора месяца и потому запросто могли заворожить ещё кого-то, но всё обошлось. Мы передали туда двенадцать снимков и все они были напечатаны без каких-либо купюр и затенений. Аршинный заголовок гласил: - «Извращенец стал студентом нашей славной Вышки, но не продержался в её стенах долго! Его же собственная макака порвала ублюдку задницу! Пусть это послужит уроком другим извращенцам!» Ну, а в Дамаске тем временем специальные службы наводнили огромное поместье самого богатого купца города и деловито описывали его имущество, чтобы по большей частью расплатиться со всеми теми людьми, которые пострадали от его чёрной ворожбы. Уже утром по городу пронеслась весть о том, что купец Омар сожительствовал со своим любимым жеребцом и тот однажды на глазах конюха, заночевавшего в конюшне и заснявшего всё своим магическим оком, так вдул своему всаднику, что у того кровища хлынула горлом и он издох в жутких корчах. Его любимый сынок, оказывается, тоже был подвержен содомскому греху, но сдох ещё более мучительным и страшным образом.

Слухи были немедленно подтверждены снимками как сделанными на конюшне не совсем ещё протрезвевшим конюхом, так и теми, которые тайком сделал какой-то студиозус, большой любитель подглядывать за соседями через замочную скважину, чтобы выведать, кто же они такие на самом деле. Ну, и самое главное заключалось в том, что оба биохимических реактора поступили королевским магам Великой Пруссии для их полного и всестороннего изучения, как и инъектор в виде мартышки, а на самом деле ещё одного слуги Аладдина. К нашему всеобщему облегчению с Симоной ничего не произошло такого, что заставило бы нас трястись от страха за её судьбу. Уже тем же вечером Лиззи ей подробно рассказала ей обо всём, в том числе даже о том, что Николенька был готов запечатлеть её взглядом своих васильковых глаз и больше не расставаться ней никогда. Вот последнее можно было бы и не говорить. Симона всплакнула немножко, но быстро успокоилась и первым делом почему-то расцеловала Тишку, а не меня. Эх, женщины, не умеете вы ценить мужчин. Ну, и ладно, не очень-то и хотелось. Значит не судьба.