Летящие к солнцу 1. Вопрос веры (СИ)

Все, что я знал о Ядерном Фантоме - он лежит в свинцовом гробу, и лучше бы там ему и оставаться. Я никогда не видел дона Альтомирано, и теперь не мог толком сказать, что у представшего на экране существа от человека, а что от лучевой болезни, протекающей с осложнениями.

Высохшее старческое лицо, волосы, похожие на проволоку - жесткие и неподвижные - это, должно быть, человеческое. А глаза без радужек и зрачков, да зеленое свечение, окутавшее эту образину, наводили на мысли о Фантоме. Но угадать, как он выглядел до облучения, я не мог.

И голос... Скрипящий, стонущий, низкий и взвизгивающий одновременно, не мог принадлежать человеку.

- Николас Риверос, - произнес Фантом. - Я просто хотел тебя увидеть. Когда-то мы с твоим отцом собирались встретиться, познакомить детей. Вынашивали планы обручить тебя с Вероникой... Но когда оказалось, что ты - урод, оба потеряли интерес к встрече. И все же...

Фантом помолчал, глядя на меня пустыми глазами из рук Рикардо.

- И все же, я исполню твою просьбу напоследок. И отвечу на вопрос. Говори, бездарный Риверос!

- Пускай все будет быстро, - сказал я и вернулся на шконку, давая понять, что вдосталь насладился величием.

Похоже, мне удалось озадачить дона Альтомирано.

- И все? - Голос его заскрежетал еще противнее. - Ты даже не спросишь, почему должен был погибнуть твой отец?

- Я знаю, почему умер отец, - отозвался я, глядя в потолок. - А выслушивать, зачем вы устроили налет, неинтересно. Должно быть, начало изощренного плана по захвату остатков мира. Мне что с того? Помогать или мешать вам - не хочу, да и не умею. Так что убейте меня быстро. Боль раздражает.

В тишине патетически хрюкнул Рикардо, видимо, охваченный какой-то эмоцией.

- Убивать того, кто не боится и не просит пощады... Что может быть скучнее. - Теперь дон Альтомирано казался расстроенным. - Рикардо! Приложи усилие.

- Да, дон Альтомирано. Приложу, дон Альтомирано.

- Можешь отключить. И проведи уже розетки, во имя расщепления ядра! Я должен был предстать в величественном телевизоре, а не в презренном планшете. Неудивительно, что этот урод не испугался.

- Прошу прощения, дон Альтомирано.

- Выговор.

- Есть выговор, дон Альтомирано.

Рикардо отключил планшет и вернул его солдату. Тот вместе с напарником поднял телевизор и скрылся из виду. Рикардо отпер дверь, пощелкал пальцами и в камеру зашла пережаренная в солярии брюнетка в трусиках, лифчике и с подносом.

- Кармен, - представил Рикардо. - Человек, в котором она не разбудит желаний, скорее мертв, чем жив.

Кармен поставила поднос на скамью и улыбнулась мне. Лениво, равнодушно.

- Может, не надо? - жалобно спросил я.

Кармен включила крошечный магнитофончик, стоявший на подносе рядом с тарелкой, и зазвучала ритмичная музыка. Я вздохнул. Начался приватный танец под неусыпным взором сеньора Рикардо...

***

- Этот человек - не человек! - кричала Кармен, пока я, желая показать себя воспитанным, помогал ей застегнуть сложный замочек лифчика на спине. - Или не мужчина! - натянула трусики. - Или больной страшной болезнью! - схватила замолчавший магнитофончик. - Он мертв! Muerto!* (*Мертв! (исп.)) Я не чувствую биения горячего испанского сердца в этой ледяной глыбе! Сожги его на костре, Рикардо! Если такой огонь, как я, не может его воспламенить, остается только настоящий.

Она выскочила из камеры, но, прежде чем скрыться в коридоре, улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй.

- Но ты милый, - сказала она. - Хорошее воспитание.

- Прекрасно танцуешь, - не остался в долгу я. - Великолепная пластика.

- Спасибо! - Кармен улыбнулась еще шире и посмотрела на Рикардо. - Если огонь не справится - отдай его мне в мужья! Сейчас так тяжело найти парня, который будет тебя уважать.

Она убежала. Рикардо, грустно качая головой, запер клетку и постоял, глядя на меня. Я пожал плечами, чувствуя почему-то вину перед ним, Кармен и даже Фантомом. Всегда от меня одни неприятности.

- В тарелке бобовый суп, - сказал Рикардо. - Надеюсь, он вас немного развеселит.

Шаги Рикардо, ставшие вдруг медленными и шаркающими, как у старика, стихли вдалеке. Лампы погасли. Я ощупью нашел поднос, поставил на колени и стал есть бобовый суп. Да, наверное, сама идея должна быть смешной. Синтезатор еды с одинаковыми затратами может создать хоть фуа-гра, хоть королевский стейк, хоть сало в шоколаде, но сеньор Рикардо заказал мне бобовый суп.

Когда я поднял тарелку, чтобы вычерпать остатки, пальцы наткнулись на бумажный кругляш под донышком. Для подставки мелковат, для салфетки - жестковат. Что же это? Записка с очередной шуточкой Рикардо?

От одной этой мысли сделалось так скучно, что я чуть не заплакал. Но записку все же спрятал в карман. Зачем обижать услужливого тюремщика?

Если бы я только знал, что у меня в руках - билет на поезд под названием "Жизнь", вырвал бы сердце, чтоб светить им, как Данко, прочел бы записку и сел на поезд на день раньше...

--

Глава 2