Лети, Икар!

«Малахит» вздрогнул. Огромную перегрузку, возникшую при включении планетарных двигателей, начавших торможение, мог выдержать только такой закалённый и натренированный человек, как Ожегов, для всякого другого она была бы губительной.

Через час скорость «Малахита» упала до двух километров в секунду, а вскоре регулируя подачу энергии и направление реактивных струй, Ожегов ввёл его в атмосферу неизвестной планеты, выпустил тормозные парашюты. Корабль превратился в спутника планеты.

Мощный телескоп, снабжённый расчётным устройством, от которого ни на мгновение не отходил Ожегов после того, как убедился, что планетарные двигатели и парашюты крепко удерживают корабль, рассказал ему о том, что сверкавшая отражённым светом красной звезды неизвестная планета остыла миллионы лет тому назад. Сейчас это было главное. Ожегов знал, если «Малахит» не сгорит в её атмосфере, планета сможет стать ему надёжным пристанищем на долгие годы, пока не появится в этом районе новая экспедиция землян. А это было лучше, чем бесцельно бороздить просторы космоса, рискуя быть в любое мгновение уничтоженным каким-нибудь метеоритом или осколком материи.

И он повёл «Малахит» на посадку.

Глава шестая. «Звёздочка» начинает полёт. Встреча с Землёй. Поединок с метеоритом. К «проходу Ожегова». Сигнал из космоса. Глаза, управляющие машинами. Удар. Во власти неведомого. Чужой звездолёт

Сознание медленно возвращалось к Икару. Вначале перед глазами в быстром хороводе проплыли оранжевые, фиолетовые, жёлтые круги, затем появилось ощущение ноющей, тупой боли во всём теле, вызванной перегрузкой при отлёте «Звёздочки». Икар уже не раз испытывал такую боль и знал, что через несколько минут она пройдёт, оставив после себя лишь чувство непомерной усталости, которое тоже незаметно исчезнет.

Но на этот раз всё было совсем по-другому. Замкнутому в тесной кабине мальчику казалось, что боль никогда не утихнет: тонкий комариный звон заложил ему уши, жгучая тоска по отцу захлёстывала воспалённый мозг.

Вот и всё. «Звёздочка» мчится по направлению к орбите Плутона, ведомая сложнейшими машинами. Она не собьётся с курса, заданного отцом, и, если ему удастся благополучно миновать «зону неприступности», через шесть лет космические корабли Земли, возможна, подберут его. И тогда Икар передаст им документы, которые отец сложил в этих продолговатых контейнерах, тускло поблёскивавших в своих гнёздах, и поведёт новый корабль к двойной 14-й звезде в созвездии Омега, до которой так и не долетел его отец.

Пробыть шесть лет одному в крохотной кабине, в которой можно сделать только три шага в длину и один в ширину!.. Икар вспомнил старинную книгу об узниках Петропавловской крепости, которые томились в таких одиночках десятки лет, и ему стало страшно.

И вдруг он услышал песню. Здесь, в космосе, в миллиардах километров от Земли сильный мужской голос пел песню о смелых людях, проложивших дорогу к звёздам. Это была любимая песня, отца.

Икар привстал, и глубокое чувство благодарности к отцу заполнило его. Милый, славный отец, такой суровый и ласковый, добрый и чуткий. Он знал, как тоскливо будет Икару в первые часы пути, и подумал о том, как скрасить их. Это по его приказу кибернетический робот включил телевизионную установку, это он подобрал программу передач, которые они так любили смотреть вместе…

Икар подошёл к пульту управления. Все приборы работали безукоризненно. Не снимая скафандра, мальчик с ногами забрался в кресло, затем нажал на кнопку, вмонтированную в подлокотнике. Кресло повернулось, и он начал смотреть телевизионную передачу. Принятая с Земли на искусственном спутнике-космодроме, она была записана на магнитную плёнку и, по заданию, могла любое количество раз оживать на большом экране телевизионной установки.

Земля… Густые боры, подпирающие вершинами деревьев небо, такое голубое и такое прозрачное, каким оно может быть только на Земле. Величавые реки, несущие свои воды в моря и океаны. Горные хребты, нахлобучившие снеговые шапки. Золотой разлив хлебов…

В тесную кабину ворвался малиновый перезвон кремлёвских курантов, на экране засверкали негасимые звёзды Кремля. Мальчик, как зачарованный, смотрел на них. В эти минуты он забыл о том, что он совсем один — крохотная песчинка в безбрежном океане Вселенной, что впереди — долгий путь, что тяжёлая утрата непосильным грузом лежит на сердце. Ему казалось, что рядом сидит отец, что он сжимает двумя руками его тяжёлую руку и слышит его глухой, хриповатый голос: «Лети, Икар! Ты обязательно должен долететь!»

Икар потерял счёт времени, он смотрел и смотрел, не в силах отвести взгляд от прекрасной картины расцветающей Земли.

Наконец раздался сухой щелчок, и экран погас. И репродуктор голосом отца произнёс: